Забить гол

Грей Р. С.

— Энди? — Лиза наклонилась, чтобы посмотреть в мои опущенные глаза. — Энди. Что случилось?

Я покачала головой и попыталась уйти от ее расспросов.

— Ничего.

Но было слишком поздно; шлюзы открылись, и слезы не могли остановиться, скатываясь по моим щекам. Я устала, так чертовски устала вести проигрышную битву. Мое тело болело, мое сердце болело, мое запястье болело, и никто, казалось, не верил, что во мне осталась хоть капля борьбы. Может быть, они были правы.

— Энди. — Лиза провела рукой вверх и вниз по моей спине, пытаясь успокоить меня. — Все в порядке.

Это было трудное время.

Ее слова только заставили меня заплакать еще сильнее. Она потянулась, чтобы обнять меня. Я наклонилась вперед и уронила голову ей на плечо, поддаваясь чувству поражения. Все это было слишком тяжело для одного человека. Заявление Фредди накануне вечером сломило все мои остатки решимости. Кэролайн была беременна его ребенком, и я ничего не могла поделать. У меня не было проблем с тем, чтобы встать между Фредди и женщиной, которую он не любил, но я бы не стала вставать между ним и его не рожденным ребенком. Кэролайн была самой мерзкой женщиной, которую я когда-либо встречала, но Фредди не мог бросить своего ребенка. Даже если бы он хотел быть со мной, я не была уверена, что хотела бы противостоять Кэролайн всю оставшуюся жизнь.

У меня не оставалось ничего, кроме футбола, и я не собиралась сдаваться. Финал был через два дня. Я собиралась выйти на поле со своей командой, независимо от того, разрешил мне врач или нет.

Я глубоко вздохнула, села и с силой вытерла слезы.

— Давай уже займемся этим, — сказала я, протягивая Лизе свое запястье, чтобы она взяла его. — Я играю в этом финале.

Глава 43

Фредди

Я занял последнее место в автобусе своей команды и надел наушники, прежде чем кто-нибудь успел спросить о моем плохом настроении. Прошло два дня с тех пор, как я видел или разговаривал с Энди на вечеринке, и она игнорировала мои звонки и сообщения. Я бы с радостью отрубил себе правую руку, чтобы просто получить от нее что-нибудь — сообщение, дымовой сигнал, почтового голубя. Джорджи настаивала, что мне нужно дать ей пространство и сосредоточиться на моих соревнованиях, и она была права; я знал, что чем дальше буду держаться от Энди, тем в большей безопасности она будет.

Хотя это было нелегко; я все еще мог вспомнить ощущение ее прижатого ко мне тела, звук, который она издавала, когда я целовал внутреннюю сторону ее бедер. Она ушла от меня на вечеринке, и жизнь пошла своим чередом. Накануне я участвовал в двух заплывах и был на пути к большему. Я знал, что мне нужно сосредоточиться на плавании, но меня не интересовала дальнейшая жизнь без Энди. Золотых медалей было недостаточно.

Чья-то рука ударила меня по плечу, отвлекая от моих мыслей. Я остановил музыку и поднял глаза, чтобы увидеть Тома, нависшего надо мной.

— Готов, приятель? — спросил он с веселой улыбкой.

Мы были на стадионе, и автобус полностью опустел, а я и не заметил. Я был единственным, кто все еще был в нем, сидел, как дурак. Том толкнул меня в плечо, и я встал,

чтобы последовать за ним. Я не подготовился к шквалу камер, ожидающих меня снаружи. Я поднял руку, чтобы блокировать вспышки, но это было бесполезно. К тому времени, как я вошел в раздевалку, перед моим взором заплясали яркие круги.

— Арчибальд, ты первый. Очисти свою тупую голову, иначе ты можешь утонуть, — игриво сказал тренер Кокс, ударяя кулаком по моему плечу, когда проходил мимо. Я сдержал поток ругательств.

— Никто не спрашивал твоего совета, — выплюнул я, расправляя плечо.

Он повернулся ко мне лицом.

— Прошу прощения?

Том встал между нами, пытаясь снять напряжение.

— Он будет готов к началу.

— Это твое первое предупреждение, Арчибальд. Еще одна подобная вспышка, и ты сядешь на самолет обратно в Лондон.

— Правильно, отправь своего самого быстрого пловца перед эстафетой. Отвали, — прошипел я себе под нос, когда он ушел.

Том развернулся и пристально посмотрел на меня.

— В чем, черт возьми, твоя проблема?

— Он придурок.

— Хорошо, он также твой тренер, но ненадолго, если ты будешь продолжать так с ним.

Я протиснулся мимо Тома и прошел в заднюю часть раздевалки. Любой, у кого есть хоть капля разума, мог бы почувствовать, как от меня исходит гнев. Я был проводом под напряжением, и мне нужно было направить свою ярость, а не подавлять ее. Я нашел запасной шкафчик и засунул туда свою сумку. А затем увеличил громкость своей музыки до тех пор, пока мир вокруг меня полностью не заглушился.

Я захлопнул дверцу своего шкафчика и повернулся, чтобы найти тихое место, чтобы остыть. Позволил ритму моей музыки гармонировать с моим гневом, когда потянулся. В этом тихом уголке, лицом к цементной стене, я наконец-то сосредоточился. Я подумал о кругах, о спокойствии, которое омывало меня в бассейне. Здесь не было никаких интеллектуальных игр или ультиматумов. Просто вода.

Это была самая легкая часть.

***

Вспышки фотоаппаратов вспыхнули вокруг меня, когда я поднял свою золотую медаль. Это была четвертая, которую я заработал с начала игр, и она висела у меня на шее так же тяжело, как и предыдущие. Я побил свой мировой рекорд на дистанции 100 метров баттерфляем, финишировав на целых две десятых секунды быстрее, чем четыре года назад. Все остальные пловцы отстали от меня; я был непобедим в воде, и мне было приятно стоять на трибуне, пока стадион взрывался радостными криками вокруг меня.

СМИ всегда спрашивали, не надоедала ли победа, была ли моя двадцатая медаль такой же хорошей, как и первая. Я опустил глаза, уставился на ленту, висящую у меня на шее, и улыбнулся.

Нет, победа никогда не надоедала.

— Фредди!

— Арчибальд!

— Пожалуйста, Фредди!

Я сошел с трибуны, когда репортеры кричали мне, пытаясь привлечь мое внимание. Прямо перед нами был парень, немного моложе и менее лощеный, чем остальные. Он изо всех сил пытался привлечь мое внимание, и когда я встретился с ним взглядом, я увидел в нем отчаяние.