Заблудившаяся муза
Шрифт:
– Из Варшавы или Казани?
– Уверяют, что из Парижа.
– А оркестр есть?
– Есть, и даже два.
– Опять ты меня втягиваешь во что-то непонятное, – закручинился дядюшка. – Сколько?
– Мгм… Сто рублей.
Казимирчик царственным жестом воздел руки.
– На эту сумму, – сообщил он, – я даже приличного зеркала разбить не смогу.
– Пан Казимир, – заворчала Амалия, теряя терпение, – ну зачем вам разбивать зеркало?
– А зачем мне тогда ходить в ресторан? – сделал ангельское лицо Казимирчик. – Ты гонишь меня на улицу в такую погоду…
– Снаружи
– Даже ветер? Гм… Скажи-ка, а мы еще в Петербурге?
– Дядюшка!
– У них хотя бы есть что выпить? – поинтересовался Казимирчик. – Да или нет?
Тут Амалия, признаться, на несколько мгновений потеряла дар речи.
– После того, как вы – хорошо, на пару с господином Чигринским – выпили чуть ли не половину погреба…
– Так оно там стояло, только место зря занимало, – пожал плечами бессовестный дядюшка. – Триста.
– О!
– Может, мне придется подкупать народ, чтобы узнать то, что тебе нужно… Кстати, зачем ты вообще меня туда посылаешь?
– Вчера после десяти вечера некто звонил из ресторана в полицию и сообщил, что Дмитрий Иванович Чигринский убил свою любовницу, а я помогла ему спрятать тело. Сегодня чиновник сыскной полиции попытался разузнать приметы звонившего, но все говорили, что ничего не запомнили, а я им не верю. Вы, дядюшка, – наша последняя надежда.
– Это опасное задание, – задумчиво молвил Казимирчик. – Очень опасное.
– Вознаграждение в зависимости от результата, – быстро сказала Амалия.
– То есть?
– Если вы узнаете только приметы, двести рублей в придачу к тому, что я дам вам на ресторан. Если приметы и хотя бы имя – триста. А если и приметы, и имя, и где он живет – тогда пятьсот.
– А если ничего?
– Тогда только то, что на ресторан.
– Пятьсот. На ресторан.
И дядюшка Казимир сделал широкий жест, а Амалия вторично потеряла дар речи.
– Сто пятьдесят, – объявила она, переводя дыхание.
– Четыреста.
– Ну уж нет!
– Ну хорошо, двести, – пошел на попятный Казимирчик. – Как, интересно, меня сочтут там за своего, если я даже зеркало разбить не могу? Так что учти, если моя миссия провалится, виновата в этом будешь исключительно ты!
– О!
– И кстати уж насчет кареты. Я терпеть не могу наемные экипажи!
– Не волнуйтесь, дядюшка, – пообещала Амалия. – Экипаж привезет вас, будет дожидаться и отвезет обратно.
– Ну так-то лучше, – смилостивился Казимир и одним махом закрепил запонку именно так, как было нужно.
– А он не наплетет каких-нибудь небылиц, чтобы оправдать свой гонорар? – поинтересовался Александр, когда позже Амалия рассказала ему о задании, порученном дядюшке.
– Он знает, что со мной это бесполезно, – твердо ответила Амалия. – Но если ему ничего не удастся выяснить, значит, дело и впрямь глухо.
Получив аванс на ресторанное времяпрепровождение, Казимир приободрился, глотнул какой-то чудодейственной настойки, чтобы вернуть себе ясность мысли, закусил все большим куском хлеба с маслом (чтобы окончательно не опьянеть в дальнейшем, так как масло частично нейтрализует воздействие алкоголя), сбрызнул себя одеколоном и отправился
У него не было ни то что плана, а даже намека на план, но он верил в свою счастливую звезду и, прибыв в ресторан «Армида», сел за столик и приготовился ждать. Стоит особо отметить, что место Казимир выбрал с таким расчетом, чтобы оттуда был виден висящий на стене телефон.
Минут десять, пока наш искатель приключений неспешно просматривал меню, он нет-нет да бросал взгляд на громоздкий ящик напротив, но к телефону никто не подходил и вообще, судя по всему, посетители им особо не интересовались. Кроме того, предусмотрительный хозяин повесил аппарат не у входа в зал, где им, возможно, пожелали бы воспользоваться любители дармовщинки, а в нише на противоположной стене, полускрытой двумя пальмами в кадках. Таким образом, чтобы позвонить, надо было пересечь весь зал, либо спуститься сверху, из приватных кабинетов, где наслаждались пищей – и частенько обществом дам легкого поведения – любители уединенного отдыха.
– Разрешите к вам присоединиться, сударь?
Возле одинокого Казимира уже нарисовалась особа с подведенными глазами и накрашенными губами. Судя по коже, ей было лет двадцать, а если судить по опытному, оценивающему взору – все сорок. Плечи у нее были голые, и платье вишневого бархата подчеркивало их белизну. Рот уже растянулся в зазывной улыбке, а взгляд продолжал ощупывать и оценивать сидящего за столиком. В руке трепетал веер из перьев марабу в тон платью, кружевные митенки [10] были уже слегка поношенные.
10
Полуперчатки без пальцев.
– О, какая удача! – вздохнул Казимир, бог весть отчего начав говорить с отчетливым польским акцентом. – А я-то как раз думал, кого мне тут не хватает…
И, опередив официанта, он встал и галантно отодвинул стул для дамы. Это не было рисовкой или расчетом – Казимир придерживался правила обращаться с женщинами вежливо, кем бы они ни были и по какой бы причине ни пожелали к нему обратиться.
– Меня зовут Роза, – кокетливо сообщила дама, садясь и складывая веер. – Но ты можешь звать меня как хочешь. А ты поляк? Я сразу поняла! Польские мужчины такие галантные… Что будешь заказывать?
Так, все понятно: ее работа – сначала заставить клиента раскошелиться на еду и выпивку, а потом уже обеспечить все остальные услуги.
– Здесь отличное шампанское! – оживилась Роза, играя плечиком. – Будешь?
И она уже качнула пальцем, подзывая официанта.
– Какое еще шампанское? – возмутился Казимир, который моментально сообразил, что его хотят с ходу раскрутить на самые дорогие напитки. – Я, между прочим, собираюсь на дуэль!
«Господи, – в смятении помыслил он, – что я такое ляпнул?»