Заблудившаяся муза
Шрифт:
– Кто будет вести допрос – вы или я? – спросил Гиацинт, когда они с Амалией, вернувшей себе приличный вид, шли к фехтовальному залу.
– Ну зачем же так официально – допрос? – отозвалась Амалия. – Мы просто ищем господина, который вчера в магазине по рассеянности забрал ваши покупки, а у нас оказались его покупки… вот и все!
Восхищенный Леденцов решил, что в самом деле не мешало бы поучиться у баронессы Корф более тонким методам, и приготовился внимать и наблюдать. Если бы в это мгновение Амалия попросила его броситься в жерло вулкана, он бы даже не стал колебаться.
Они
– Господин с военной выправкой и тросточкой с попугаем? Как же-с, сударыня, знаем-с. Они-с капитан в отставке, а зовут их Алексей Михалыч Печенкин. Вам повезло – они сейчас тренируются в главном зале.
Амалия и Гиацинт обменялись быстрым взглядом.
– Я думаю, надо вернуть ему покупки, – заметила Амалия. – А то как-то неловко получилось…
Они сняли верхнюю одежду и, оставив ее в гардеробе, вскоре оказались в большом, двусветном зале, в котором в этот час тренировалось с десяток человек. То и дело слышался лязг клинков и возгласы: «Туше!», «Защищайтесь!».
– Мы ищем капитана Печенкина, – сказала Амалия служителю.
– Вот он, с господином Лежандром, – отозвался служитель, указывая на высокого господина с военной выправкой, который только что закончил бой на рапирах с хозяином и раскланивался с ним самым изысканным образом.
(Впоследствии, кстати, выяснилось, что Лежандр никакой не Лежандр и даже не француз, а венгр по фамилии Кочиш, но так как французские фехтовальщики считались лучшими, а сам он действительно фехтовал отменно, то для процветания дела он и прикинулся французом.)
– Гиацинт Христофорович, что вы делаете? – прошептала Амалия, видя, как сыщик сунул руку в карман.
– Амалия Константиновна, у меня револьвер, а с этим господином нельзя быть ни в чем уверенным…
– Уберите руку, немедленно! Вы нас выдадите!
И в самом деле, капитан Печенкин повернул голову (никакой бороды, как угадал Зимородков, он не носил, а лишь небольшие усы щеточкой) и увидел возле дверей незнакомую даму и рядом с ней – бледного, напряженного Леденцова.
Оскалившись, Печенкин стиснул рапиру, снял с ее острия защитный колпачок и стал медленно отступать к другим дверям, которые располагались как раз за его спиной. Ах, не прост был капитан, вовсе не так прост, раз с первого же взгляда понял, что странная парочка явилась по его капитанскую душу…
– Скорее! За ним!
Уж близок, близок миг победы… близок, говорю я, тот миг, когда убийца будет схвачен и тайна неуловимой банды, совершившей столько дерзких ограблений и убийств, будет раскрыта… Но не лыком шит был посетитель несчастной Оленьки Верейской, и не принадлежал он к тем людям, которые, едва их припрут к стене, тотчас же спешат признать свое поражение. Нет, капитан явно был настроен сражаться до конца…
Амалия, которой мешало платье, отстала от Леденцова, который выскочил следом за Печенкиным в двойные двери и побежал по коридору. На бегу сыщик достал револьвер, но, возясь с ним, потерял несколько секунд, и капитан тем временем успел скрыться.
Отдышавшись, Гиацинт двинулся дальше, на ходу заглядывая во
– С дороги! Полиция!
Служитель шарахнулся к стене, а Гиацинт прошел мимо него и со всеми предосторожностями заглянул в зал. Внутри никого не было. Потоптавшись на месте, Леденцов вошел и убедился, что зал действительно пуст. Капитан Печенкин растворился, испарился, исчез.
Тут ангел-хранитель сыщика Леденцова, должно быть, догадался дернуть его за пепельную прядь волос, чтобы он повернул голову. Вовремя, одним словом, успел оглянуться Гиацинт Христофорович, иначе жизнь его прервалась бы в то же самое мгновение. Ибо за спиной его с рапирой наготове стоял капитан Печенкин, чье лицо горело бешенством и звериным азартом. Он спрятался за выступом стены, который в полумраке Леденцов поначалу не заметил, и ждал, терпеливо ждал удобного момента.
Гиацинт с воплем отскочил в сторону и выстрелил, но пуля ушла вбок, а в следующее мгновение капитан ловким приемом выбил из рук Леденцова револьвер. Тот покатился по полу, крутанулся пару раз и замер, и был он в это мгновение не более полезен, чем какая-нибудь царь-пушка, которая вообще никогда не стреляла.
– Гиацинт, бегите! Он убьет вас!
В первое мгновение он даже не узнал голос Амалии – настолько пронзительным был ее крик. Вывернувшись, Гиацинт почти выскочил из угла, в который его загнал капитан, но тот замахнулся рапирой, и плечо Леденцова ожгла боль. Он метнулся в сторону и получил еще один удар, в бок, но тут Амалия схватила стул и швырнула его в капитана. Печенкин пошатнулся.
– Ах вот ты как, дрянь!
Он нанес Леденцову еще один удар, после которого сыщик повалился на пол, и быстрым шагом двинулся к Амалии, явно намереваясь убить ее, как до того – Ольгу Верейскую. Но тут между ними вклинился стройный белокурый господин во флигель-адъютантском мундире. Содрав с руки перчатку, он швырнул ее Печенкину в лицо.
– Защищайтесь, сударь!
Александр Корф схватил со стола одну из рапир и сорвал с нее защитный колпачок.
– Амалия, уходи! Уходи, говорят тебе!
Его последние слова перекрыл лязг оружия.
Приподнявшись на полу, Гиацинт обнаружил, что перед глазами у него все плывет, но вот зашуршало женское платье, кто-то подхватил его голову, и он понял, что Амалия рядом. В зале метались, ожесточенно рубясь, две тени, но он никак не мог понять, кто был вторым.
– Боже мой, вы ранены… – простонала Амалия. – Это моя ошибка. Надо было вызвать полицию, а не идти сюда самим…
Когда люди, извещенные испуганным служителем, вбежали в малый зал для фехтования, они успели только увидеть, как капитан Печенкин провел чрезвычайно эффектный и коварный прием, в результате которого рапира Александра переломилась в двадцати сантиметрах от эфеса. В следующее мгновение, рискуя жизнью, барон поднырнул под рапиру противника и со всего маху всадил обломок ему в сердце – как скажет впоследствии доктор, в точности туда же, куда капитан вонзил нож Ольге Верейской.