ЗАБОТЛИВАЯ ЖЕНСКАЯ РУКА

Первухина Надежда Валентиновна

– Знаю, - безучастно отзывалась Скалли и вытряхивала из сапожка песок.
– Между прочим, он неплохо шьет. Я до сих пор ношу юбку его изготовления…

– Кожаную?!
– вопил Молдер.

– Джинсовую, - успокаивала Скалли.

– О, шит! Нет, ты только послушай: «Один звонок, и вам в течение семи дней найдут место на престижном кладбище, оформят свидетельство о смерти, изготовят венки, закажут оркестр! Первым трем дозвонившимся с собой в подарок видеокассета с киношедевром - психологическим триллером «Звонок»! Умрите стильно и загадочно»!

Эта психически больная девочка с нечесаными черными волосами до сих пор не угомонится! Сколько раз ее вытаскивали из колодца, хоронили, служили панихиды над ее могилой - восстает, как зомби с бессонницей! Кошмар!

– Ага, - соглашалась Скалли, а все остальные прислушивались к этой вязкой и тягучей беседе спецагентов - хоть какое-то развлечение в пустыне, где никто (кроме самого Молдера) не видел ничего, кроме песка.

– «Девушка по имени Алиса, которую я встретил семьдесят второго брюквера неподалеку от космической станции «Хохлой-пять»! Твой гермошлем и значок звездного десантника - все, что у меня от тебя осталось. Прошу откликнуться. Вакуумный вампир Ганнибал». Что за Алиса?

– Видимо, она была красотка, - вставил свой комментарий гоминид Чарли, иногда скучающий без внимания женского общества.

– А может, вакуумный вампир просто хочет вернуть девушке гермошлем. Может, он честный и не любит хранить чужие вещи, - добавила Скалли.
– Кстати, кто-нибудь знает, кто такие вакуумные вампиры?

Наконец и рекламные объявления закончились - миражная фантазия Молдера иссякла. Он начал вяло звать Саманту - свою давно пропавшую сестру, которую, по его версии, похитили пришельцы, а по тайной версии Скалли - Саманта просто сбежала от ненормального братца и затаилась в каком-нибудь дальнем штате…

Пожалуй, только инкуб, волк, гоминид Чарли и сам царевич Филимон отнеслись к иссушающей пустынной жаре спокойно и без галлюцинаций. Настолько спокойно, что майор Колосков сначала что-то поэтически бубнил себе под нос, а потом вдруг запел приятным свежим тенорком:

Отчего так в России гудят провода?

Отчего так заботливы женские руки?

Просто здесь уникальная геосреда

С настроеньем любви и разлуки.

Я на улицу выйду - кругом благодать!

Может быть, это все, что от жизни мне надо…

Мне прекрасней уже ничего не видать.

Может быть, из-за узости взгляда.

А на сердце опять горячо-горячо -

Это вовсе не признак инфаркта!

И зеленый погон упадет на плечо,

Будто чья-то крапленая карта…

Как ни странно, гоминид начал подпевать инкубу, покачивая в такт головой и роняя кроткие слезы:

Отчего я по жизни готов ко всему?

Отчего я про счастье свое забываю?

Принимаю спокойно тюрьму и суму

И легко свои фишки кидаю.

Ты, родная, меня провожать не ходи!

Мне опять

в эту жизнь возвращаться не стоит.

И старушка поправит платок на груди,

И старик меня крышкой накроет.

Тут все хором грянули припев:

А на сердце опять горячо-горячо…

– Тихо!
– рыкнул волк.
– Что за самодеятельность! Я чувствую запах человеческого жилья. Где-то во-о-он за тем барханом.

– До него еще не меньше пятнадцати километров, - прищурившись, определил Молдер.
– Кстати, давайте поиграем в занимательную географию. Кто определит, в какую местность мы попали?

– Это пустыня, Молдер, - презрительно ответила Скалли.
– Ты уже не замечаешь очевидного. Перегрелся окончательно.

– А ты не можешь ответить на простой вопрос,- парировал Молдер.
– То, что это пустыня, ежу понятно. А вот какая именно это пустыня?

Все пожали плечами. Только Скалли, не терпевшая колкостей напарника, сказала:

– Умный, да? Вот у ежа и спроси!

– У какого ежа?!
– поразились все.

– Вот у этого!
– указала пальцем Скалли.

И действительно, впереди на небольшом холмике из песка сидел самый натуральный еж.

– Ежей в пустыне быть не может, - очень рассудительным голосом сказал Молдер.
– Поэтому либо это очередной мираж, либо…

– А вот пальцем показывать нехорошо!
– визгливо заявил еж, неприязненно косясь на российско-американскую поисковую группу.

– Говорящий мираж, - обреченно констатировал Молдер.
– Плохо дело. Сейчас бы «Спрайта» для ясности мозгов… Или хотя бы «Ментоса» пожевать.

– Сам мираж.
– Похоже, характер у пустынного ежа был непокладистый и даже склочный.
– Кто такие? По какому праву здесь появились?

Волк-богатырь напружинил свои жутковатые мускулы:

– Что-то я не припомню тебя, колючий? Где ты мне дорогу перешел? Почему так говоришь дерзко? Начальник, да?

– А ты не пугай!
– Еж резво скатился с барханчика прямо под ноги волку.
– Рылом ты не вышел, чтоб говорить таким непотребным тоном с князем крови!

– О боже, - вздохнула Скалли.
– Если где-нибудь в России встречаются пустыни, то мы сейчас находимся именно в такой. Потому что только в России есть ежи княжеского рода, богатыри-волки и царевичи-монстры.

– Вот тут ты, рыжая подруга, ошибаешься, - заявил сиятельный еж.
– Это тебе не Россия. И даже не Азия с Африкой. Место это секретное. Гиблое. Кто здешних правил жизни не знает - к вечеру копыта отбрасывает. А вечер тут наступит скоро…

– Кажется, этот колючий тип намекает на то, чтобы мы воспользовались его услугами, - выдвинул версию гоминид Чарли.

– Допустим.
– Еж заметно приосанился.
– И не воспользовались услугами, а взяли в долю.

– Мы не клад копать идем, - заявил царевич Филимон, единственный из всей компании еще не снявший шапки-невидимки.