Заброшенный сад Персефоны

Неторопливый Вася

– Извините, показалось, – виновато проговорил Виктор. – Задремал, похоже.

– Не страшно. Зато теперь заснуть не удастся. Сообщите о готовности к калибровке системы.

– «Аврора», я готов, – доложился Виктор. – Перехожу в режим ручного управления.

Виктор коснулся значка переключателя и положил руки на появившиеся сферы манипуляторов. Неожиданно Венера и Солнце поплыли в сторону и вверх. Несколько коррекций остановили движение и повернули его вспять. Зонд едва не закрутился, но с этим удалось справиться. Компьютер отреагировал на вводную пока еще слишком резко. Вверху экрана замигала красная коротенькая полоска, означающая нулевой уровень калибровки – точку отсчета, так сказать. А затем пошел основной процесс. Резкие ускорения,

повороты, крены, тангажи чередовались с остановками и едва заметными смещениями. Компьютер учился, приспосабливался к пилоту, а пилот – к машине. Полоса калибровки вверху экрана потихоньку удлинялась и по пути меняла цвет с красного на зеленый. Когда она достигла вертикальной линии финиша, движения прекратились. Диспетчер, внимательно отслеживающий телеметрию, подтвердил:

– «Странник», калибровка завершена. Перейдите в автоматический режим.

– Перехожу! – сказал Виктор и коснулся значка на пульте.

Полоска калибровки исчезла с экрана, и активировалось автоматическое управление. Окошко диспетчера вдруг уменьшилось и сместилось, а рядом с ним появился Костя.

– Ну что, Борис утверждает – зонд уже готов к старту. А ты как? – поинтересовался бээровец.

– Да я как-то не задумывался. С настройками пока возились – все из головы повылетало, – попытался отшутиться Виктор, но ответ получился как-то уж очень серьезным.

– Понятно. Буду считать – готов. Тогда – вперед! Удачи тебе, Виктор! Ждем сигналов маяков. И осторожней там, не геройствуй. Горыныч говорит, что инспекторам по штату не положено, – сказал Костя, и по тому, как серьезно прозвучала шутка, Виктор понял, что парень тоже волнуется, хотя виду не кажет.

– Спасибо, дружище! Приму к сведению и постараюсь соблюдать. Все, стартую! Привет нашим!

– Передам! – пообещал Костя и отключился.

Окно диспетчера снова приняло нормальный вид.

– Запускаю программу стыковки с дирижаблем, – сообщил диспетчер. – До его орбиты два часа хода.

– Принял, «Аврора»! Стартуем, – кивнул Виктор и улыбнулся. – Два часа я буду усиленно отдыхать. Просьба не будить.

Парень улыбнулся в ответ.

– Принято. Удачи вам, «Странник»! – пожелал он и запустил программу ведения.

– Спасибо!

На этот раз ускорение оказалось куда более интенсивным, чем во время перехода к точке теста – тело вдавило в кресло. Несколько раз короткие удары маневровых двигателей корректировали курс. Тогда по кабине пробегала дрожь, а давление на спину немного смещалось. Компьютер уверенно вел зонд к не видимой отсюда точке планетарной орбиты, где поджидал дирижабль.

Теперь все шло своим чередом. И мысли потекли лениво, как всегда бывает, когда подготовка наконец-то закончена. Торопиться больше некуда, волноваться не из-за чего. За тем, что забыл, – не вернешься. Грядущая неизвестность требует от пассажира уважения и спокойствия. А раз компьютер везет инспектора ОЗ к орбите Венеры, значит, вышеупомянутый инспектор и есть пассажир. Пока, по крайней мере. Кстати, в последнее время он, Виктор, что-то слишком часто стал исполнять эту роль. Лайнеры, планеры, «Сильверадо» гавайский, дрон-кабина… Да практически везде так. Нет возможности управлять процессом движения, всем распоряжается ее величество Безопасность. А эта королева королев человеку оставляет возможность разве что иногда топать на своих двоих, а к управлению судьбой постарается всеми силами не допустить.

Взгляд невольно скользнул к переключателю открытия люка. Интересно, а блокировку так и не сделали? Неожиданно для себя Виктор понял, что едва справился с желанием перебросить рычажок и проверить. Почему-то невыносимо сильно хотелось убедиться в наличии блокировки. Удивительно, насколько крепко въелось в сознание, что каждая система должна быть защищена от неразумного действия человека.

Сделав над собой усилие, Виктор отвернулся и запросил о контроле за замком люка компьютер. В памяти машины никаких сведений об этом не оказалось.

Мало того, компьютер вообще никак не контролировал давление воздуха и прочие узлы, относящиеся к жизнеобеспечению кабины. Выходило, что все эти устройства действуют автономно, не отчитываясь перед компьютером. А с другой стороны, и правда: зачем огород городить? Зонд рассчитан на однократное использование. Он просто должен помочь добраться до «Дилоса», а потом тихо сгинуть. Но все же неуютно как-то.

Виктор вспомнил, как однажды они с Ириной путешествовали по Франции, и их занесло в Анси. Довольно быстро обследовав достопримечательности, они собрались было домой, но от столь редко выпадающего отпуска оставался еще день, и тратить его на дела домашние совсем не хотелось. Виктор связался с техотделом и попытал Фабриса на тему окрестностей. Тот предложил заглянуть в парк Sixt-Fer-`a-Cheval.

Место оказалось потрясающим! Виктор пожалел, что не связался с шефом отдела раньше. Они бродили по каменистой долине, вокруг которой подковой расположились горы, а затем с группой туристов поднялись к леднику. Дальше тропа вывела к прозрачной, практически невидимой площадке, сооруженной над самым большим здешним водопадом. Под ногами и впереди, казалось, не было ничего. Люди с восторгом смотрели на низвергающийся им под ноги, в радугу и туман, грохочущий поток. Непонятно почему, Виктор тогда стал представлять, что же произойдет, если эти невидимые барьеры вдруг исчезнут. Не с людьми, нет, просто однажды ночью возьмут и исчезнут все эти защитные приспособления, а вместо них окажется простенькая табличка с предупреждающей надписью. Он решил, что, пожалуй, охотников испытать истинность предупреждения окажется куда больше, нежели поверивших в реальность опасности. И вот сейчас Виктор боролся с искушением, фигурально выражаясь, шагнуть вперед, хотя и был предупрежден.

Неожиданно показалось, что стало тяжелее дышать. Торопливо сдернув шлем, Виктор покосился на экранчик настенного регенератора воздуха: никаких отклонений в качестве смеси. Углекислота поглощалась, синтез шел своим чередом. Просто нервы. И вроде бы мелочь – нет контроля компьютера, а вот поди ж ты… Виктор снова надел шлем. На экране тут же возникло встревоженное лицо диспетчера.

– «Странник», ответьте «Авроре»! – позвал он.

– На приеме, – спокойно отозвался Виктор.

– Что-то случилось? – спросил он, понемногу успокаиваясь. – Телеметрия показала, что отключился шлем.

– А, не обращайте внимания, – Виктор махнул рукой. – Я его снял, хотел взглянуть на панель генератора.

– Все в порядке?

– Да, спасибо, не беспокойтесь.

– Принял.

Диспетчер отключился. «Вот так! – подумал Виктор. – Тебя контролируют, перемещают… Заботятся, в общем». А стоило ли заниматься этим так плотно – вопрос.

Диск Венеры занимал теперь едва не весь экран. Темные и светлые области перестали восприниматься отдельно, словно детализацию сбросили. А спустя минут десять компьютер, видимо, решил, что пилоту скучно и что стоит показать человеку цель полета. В центре экрана возникло перекрестье, в квадратике рядом высветились гелиоцентрические координаты дирижабля. Информация была явно избыточной, все равно зонд шел в автоматическом режиме и под внешним контролем.

– И на том спасибо, – хмыкнул Виктор, даже не пытаясь разглядеть оболочку в «прицеле», – слишком далеко.

Ее получится увидеть разве что вскоре после начала торможения. Да и то если к этому времени она не уйдет на ночную сторону, а это, судя по всему, очень скоро произойдет. Как пить дать в тенечке стыковка и назначена, чтобы потом в утро спускаться.

Где-то через полчаса кабина стала чуть заметно вздрагивать от ударов маневровых двигателей. Прошел разворот, и затем ускорение вжало Виктора в кресло. Торможение. Из-за того, что картинка на обзорном экране даже не вздрогнула, показалось, будто начался очередной этап разгона. И только уменьшавшиеся цифры скорости давали представление о происходящем.