Забудь меня, любимая!
Шрифт:
— Да я и не собиралась… — начала Настя и замолчала.
У них уже были подобные разговоры. Мать, сама родившая вне брака, до истерики боялась, что дочь повторит её судьбу. Никакие уверения в том, что Настя не собиралась плодить нищету и безотцовщину, не действовали. Ко всему прочему мама опасалась, что Настю отчислят за неуспеваемость, — и не без оснований.
— Лёша помогает мне с учёбой. Подтягивает по математике и экономике, — сказала Настя. — Он учится лучше всех в группе, а школу закончил с золотой медалью. И папа у него полковник в отставке. Если ты переживаешь, что отношения
— Ты что, влюбилась в мажора? Сына полковника? — перебила мама.
— Господи, за что мне это?!
— Он не мажор!
— Всё, хватит. Сдай сначала первую сессию — потом вернёмся к разговору. А Новый год будем встречать с тётей Леной и Юрой. И чтоб больше никаких споров!
Настя промолчала. Проще сделать, как настаивает мать, сдать экзамены на отлично, а потом уже знакомить её с Лёшей и отпрашиваться в поездку. Он ей понравится, Настя не сомневалась (Лёша всем нравился), просто нужно время, чтобы она привыкла к мысли, что у дочери появился любимый человек. Рано или поздно мама смирится. Поверит, что Лёша — не угроза их благополучию, а совсем наоборот.
***
Он поддержал Настю, когда она рассказала о разговоре с матерью:
— Ты права, не надо форсировать. Всё наладится.
— Но в Новый год мне придётся торчать дома, — пожаловалась Настя.
— Только пообещай не любезничать с Крошкой Енотом. Не позволяй ему ухаживать за тобой, я ревную.
— Фу, как ты мог подумать! Он такой неприятный, скучный и глупый, бр-р-р… Я вообще не собираюсь с ним разговаривать. Запрусь в своей комнате, буду слушать «Muse» и писать тебе любовные эсэмэски.
— Хороший план. Я сделаю то же самое.
— А ты уже сказал родителям про меня?
— Да.
— И что они ответили?
— Отец сказал, что ему безразлично, чем я занимаюсь в свободное от учёбы время. Главное — чтобы я не просил дополнительных карманных денег. Он не даст.
— Ему совсем на тебя плевать?
— После того, как я отказался идти в Суворовское, — да. Он считает меня слабаком, занудой и латентным педиком.
— Что?!
— Мама меня избаловала, пока он проливал кровь на войне. Сделала из меня безвольную тряпку, которая даже драться не умеет.
— Что за бред?!
— Я ношу джинсы с дырками и сушу волосы феном. А самое главное моё преступление — я пользуюсь дезодорантом!
— Это что, признак гейства?
— В его понятиях да. Не будем о нём. Он такой как есть, и его не изменить. Он терроризирует маму, но она сама выбрала эту жизнь — ходит по струнке, боится слово лишнее сказать. Но я не хочу так жить! Я мечтаю вырваться на свободу и забрать тебя с собой, а для этого нужно зарабатывать. Чем больше, тем лучше. Весной я планирую устроиться на неполный рабочий день, а летом буду впахивать от рассвета до заката. У меня уже есть парочка интересных предложений. Если всё получится, то осенью мы сможем снять квартиру.
— А ты потянешь? Это сложно — и учиться, и работать…
— Я всё ради нас потяну, — он уткнулся носом ей в волосы. — Я хочу жить с тобой. Пришла пора отделиться от родителей — и мне, и тебе.
— Да, пришла. Но как ты будешь содержать нас обоих? Вряд ли я
— Не надо ничего искать! Ты ни в чём не будешь нуждаться, обещаю! У тебя будет всё — деньги, квартиры, машины, загородные дома, путешествия по всему миру, шубы и шмотки, якутские бриллианты и самые дорогие салоны красоты.
Настя рассмеялась:
— У меня не такие высокие запросы.
— А у меня такие! Мои запросы выше Эвереста! К тридцати годам я планирую попасть в список Форбс. Моя любимая девушка не будет ни в чём нуждаться. А когда у нас появятся дети, они будут самыми счастливыми, беззаботными и обеспеченными детьми на свете.
Он сказал «любимая», он сказал «дети». Настя прильнула к нему:
— Я тебе верю.
Она и правда верила. Лёша молод, умён и честолюбив — такие мальчики способны горы свернуть ради своей мечты.
9. Предчувствие счастья
Время неслось со страшной скоростью. Настя и Лёша ездили в институт, усердно учились и сдавали зачёты. А в один из выходных дней реанимировали «Волгу», простоявшую в гараже безвыездно три месяца. Лёша оказался отличным водителем: он управлял автомобилем уверенно, но аккуратно. Настя им любовалась — тем, как он смотрел на дорогу, как выкручивал руль на поворотах, как переключал передачи. Ему шло вождение. Ему вообще всё шло: и учёба, и вождение, и репетиторство, и стрельба, и занятия любовью (пока только поцелуи до головокружения и прикосновения через одежду).
Два раза они скатались в Лопухинку — пострелять из пистолета в заброшенной усадьбе восемнадцатого века. Забрались внутрь через сугробы в обвалившемся оконном проёме. Лёша показал, как заряжать пистолет, как целиться, как снимать с предохранителя перед выстрелом. Настя стреляла в нарисованную на дальней стене мишень, ощущая отдачу в ладонь и наблюдая, как от старинных кирпичей в разные стороны летит красная крошка. Словно брызги крови. Лёша разворачивал Настю к себе и целовал в холодные губы:
— Ты такая сексуальная с пистолетом…
— Тебя возбуждает оружие?
— Нет, меня возбуждаешь ты. Сил никаких нет…
***
Новый год встретили уныло. Мама приготовила селёдку под шубой, оливье и торт из вафельных коржей, а тётя Лена принесла жареную на соли курицу — сухую и тощую. Крошка Юра прикупил шампанское, оказавшееся таким кислым, что Настя не смогла его пить. Не больно-то и хотелось. Она то и дело бегала в свою комнату и писала Лёше жалобные эсэмэски. В ответ он присылал открытки с сердечками: «Милая, потерпи, всего три недели — и мы будем вместе!». Через три недели начинались каникулы. Накануне праздника Лёша отдал Насте загранпаспорт с финской визой и сообщил, что забронировал домик на севере Финляндии. Только сугробы в два метра, олени, северное сияние и — они. Настю затопило предчувствие счастья. «Мы будем вместе» — означало не просто «мы будем сидеть у камина с книжками и обмениваться мнением о прочитанном», а — «мы наконец-то займёмся настоящим сексом». Оба с нетерпением ждали момента, когда смогут переступить последнюю черту в их отношениях.