Забыть невозможно
Шрифт:
Норман отстранился от Виктории и, опершись на локоть, внимательно разглядывал каждую линию ее тела. Она лежала обнаженной перед Норманом, и ее сердце готово было выпрыгнуть из груди. Виктория подняла руку и коснулась уголков его губ. Норман легко поймал ртом ее дрожащие пальцы и, нежно удерживая зубами, стал ласкать языком их чувствительные кончики.
— Я люблю тебя, Виктория, — повторил он, заключая ее в объятия. Его неподдельная искренность пронзила Викторию до слез.
— О, Норман, — прошептала она не в силах сдержать свои чувства.
Он
— Мне кажется, что все это происходит с нами впервые, — невнятно молвил Норман.
— Да, так оно и есть. — Викторию ошеломила неожиданная правда, едва не вызвавшая новый приступ отчаяния.
— Это будут лучшие минуты нашей жизни, — прошептал Норман и ласковыми губами охватил сосок.
— Да, — подтвердила Виктория, погружая пальцы в его густые волосы.
— Ты о них никогда не забудешь. — Он на мгновение замолчал, склонившись к другой груди. — Я хочу, чтобы так было.
Приподняв голову, Норман медленно, затаив дыхание, изучал все изгибы ее тела. Его рука скользнула от изящной шеи Виктории к стройному колену и вернулась обратно. Он притрагивался к ней, как художник к своему творению, любовно, проникновенно, трепетно. Его пальцы поглаживали кожу, заставляя золотоволосую красавицу разомкнуть ноги. В каждое движение Норманн вкладывал все свое чувство к Виктории. Когда она начала извиваться под ним, губы мужчины повторили путь, уже знакомый его рукам, — нежно покусывая и посасывая ее тело, он рассыпал легкие поцелуи от груди до бедер.
На мгновение Виктории показалось, что она, растворившись в его ласках, потеряла сознание. Едва не в беспамятстве Виктория прижалась к Норману и попыталась нащупать молнию на его брюках. Но он отстранился и, спустившись с кровати, стал перед ней на колени. Привлек к себе обнаженное тело и, пожирая его вожделенным взглядом, попытался шире раздвинуть трепещущие ноги.
— Норман?.. — вопросительно прошептала Виктория, стараясь рукой остановить его.
Но он ловко увернулся и, прикусив зубами ее нижнюю губу, прошептал:
— Ш-ш-ш. — А потом скользнул рукой в ее влажное лоно. Он на мгновение замер, затем, склонив голову, поцеловал ее в бедро, а его пальцы продолжали нежную ласку.
Повторяя слова любви, увлекая Викторию в мир наслаждений, Норман искал и находил на ее теле такие сокровенные места, прикосновение к которым заставляло стонать от удовольствия и с трепетом ожидать близости.
— Пожалуйста, — молила она. — О, пожалуйста…, Услышав ее низкий голос, Норман с трудом сдержался.
— Не сейчас, — прохрипел он.
Сопротивляясь собственному влечению, смиряя свои чувства, он продолжал осыпать возлюбленную нежными поцелуями, в то время как его палец все глубже проникал в нее. Виктория изнемогала в его объятиях. Ее дыхание прерывалось.
Прикосновения Нормана казались и мучительными, И возбуждающими. Все ее естество превратилось в инструмент, на котором Норман, как опытный музыкант, исполнял симфонию любви. Каждое движение его языка, его пальцев
— Иди ко мне… — позвала Виктория уже не в силах владеть собой.
И Норман сдался. Не отрывая от Виктории губ, он сорвал с себя последнюю одежду, разделявшую их тела. Он медленно поднял голову, и Виктория, словно издалека увидела его лицо, остекленевшие глаза и стиснутые челюсти. И эту жажду обладания пробудила она, только она одна.
— О да, — прошептала Виктория, открыв ему свои объятия.
Со стоном он вошел в нее, тяжелый, сильный, горячий. На мгновение он замер, словно паря над ней, его глаза закрылись, а рот искривился, будто от острой боли. Помедлив, он проник в нее глубже, двигаясь вначале медленно, а затем все быстрее и быстрее.
Яростно прижимая Викторию к себе, ощущая ее руки на своих напрягшихся ягодицах, Норман шептал ей слова нежности и утешения. Он целовал ее, баюкал в своих объятиях, молил о любви и верности.
И Виктория дала ему то, чего он так жаждал.
— Я с тобой, Норман, — прошептала она, — и буду рядом столько, сколько ты пожелаешь.
Сейчас она жила только им, только Норманом.
— Я люблю тебя, — прошептала Виктория, и слезы счастья покатились из ее глаз.
Эти три слова подхлестнули Нормана. Он вверг Викторию уже не в симфонию, в бурю, бушевавшую при сотворении мира. Они закружились в горячем ветре, охватившем первозданную сушу, озаряемую вспышками молний, которые пронизывали грозные тучи. И тесно сплелись телами, стараясь, уберечь друг друга, от окружающей их необузданной стихии.
Вместе они и возвратились в этот мир — в единении тел, созвучии мыслей и чувств. И только потом, когда унялось бешеное сердцебиение, когда Норман глубоко вздохнул и ласково погладил замершую под ним Викторию, она с волнением ощутила реальность происходящего. Да, на какое-то мгновение она могла забыть о завтрашнем дне, но хотела она того или нет, этот завтрашний день все равно настанет.
— Я люблю тебя, — нежно сказал Норман. — Я всегда буду любить тебя. Всегда.
А завтрашний день уже наступил.
VIII
Вода струилась по обнаженному телу Виктории, которое еще недавно так нежно ласкал Норман. Привычное журчание душа, мокрое мыло в руках, аромат трав, исходивший из флакона с шампунем, — все заставило ее вернуться к действительности. В ее кровати спал мужчина, незнакомец с суровыми чертами лица, которому грозила какая-то опасность. И не его вина, что Виктория позволила себе увлечься его фантазией. Виновата она сама. Они смеялись, болтали, любили и прерывались только на сон. Они принимали душ и спешили обратно в постель. Это был необычный день, взорвавший привычный ритм ее жизни. Казалось, время остановилось и подарило им волшебную возможность побыть вместе.