Забытая ария бельканто
Шрифт:
Свою нынешнюю – акустическую – любовно называл «Arrow» 2 . Отец Эдварда Томса, сэр Роберт, подарил.
Эдвард учился на кафедре «Популярной музыки». Вместе жили в общежитии и посещали уроки исполнительского мастерства.
Отец Эдварда входил в совет директоров компании «Gibson» 3 и носил титул баронета. Эдвард искренне радовался тому, что он младший сын своего отца 4 , поскольку его увлечение рок-музыкой вызывало у того явное недовольство. Но препятствовать пристрастиям сына он не собирался и оплачивал обучение
2
Аrrow – (англ.) – стрела
3
Gibson – легендарный производитель гитар, входящий в число неоспоримых авторитетов мировой индустрии музыкальных инструментов
4
Баронетство передается от отца к старшему сыну
История произошла в начале августа прошлого года на Robin Hood Festival 5 . Максим с Эдвардом махнули в Шервуд. В эти дни туда стекались многочисленные любители побороться на мечах, испытать удачу в схватке с лесными разбойниками, поглазеть на искусных жонглеров, поучаствовать в костюмированном представлении. Да и просто на дармовщинку угоститься жаренной на костре дичью и хмельным элем.
Пока Максим соревновался в меткости, стреляя из лука по прикрепленной к дереву мишени, Эдвард встретил знакомых по колледжу и приударил с ними по элю.
5
Robin Hood Festival – ежегодный фестиваль в Англии, посвященный Робин Гуду
К тому моменту, когда Максим выиграл главный приз турнира стрелков – небольшой кубок с выгравированной надписью «The bravest and most accurate archer» 6 , Эдвард не на шутку сцепился с одним из бывших однокашников. Образовалась куча-мала, и Эдвард пропорол бедро о торчащий сук.
Рана оказалась не настолько серьезной, чтобы ехать в больницу – первую помощь оказали на месте, но Максиму пришлось тащить друга на себе до автобусной остановки, а в Ноттингеме брать такси до квартиры, которую они снимали на лето.
6
«The bravest and most accurate archer» – самому храбрый и меткому стрелку из лука
Эдвард стонал и охал, как маленькая мисс. И еще неделю изводил капризами, делаясь беспомощным тот час, как Максим выражал намерение пойти прогуляться.
Отец Эдварда узнал о несчастном случае. Приехал и долго беседовал с сыном – о чем, Максим не слышал, так как предпочел деликатно выйти на балкон, – а на следующий день подарил Максиму гитару с дарственной надписью на грифе: «Thanks from Sir Robert Thomson». 7
7
«Thanks from Sir Robert Thomson» – (англ.) – «С благодарностью от сэра Роберта Томсона»
– Ужинать! –
Он убрал гитару в чехол, скинул верхнюю одежду, достал из рюкзака футболку и шорты свободного кроя, переоделся и пошел на кухню.
Запах жареной курицы со специями защекотал нос. Резко захотелось есть – последний раз перекусывал в самолете.
За столом садовник интересовался учебой, студенческой жизнью в городке. Максим отвечал односложно, а в голове неотвязно зудел вопрос: «От чего умерла бабушка?»
– Завтра в три к нотариусу, так что, выспишься, – садовник собрал грязные тарелки и положил в раковину.
Максим вскочил:
– Я сам могу помыть!
– Сиди. Успеешь еще, – покончив с посудой, Иван Семенович налил чай и придвинул к Максиму вазу с конфетами. – Алиса Витальевна твои любимые всегда держала.
Максим напрягся:
«Почему он о главном молчит?»
– Да, просила тебе передать кое-что, если с ней… – Иван Семенович запнулся на полуслове, странно посмотрев из-под густых нависших над глазами бровей. – Допивай, – он буквально выдавливал из себя каждое слово: – Я в библиотеке жду.
Вышел из-за стола, накрыл салфеткой вафельный торт и аккуратно расправил на ручке плиты кухонное полотенце. Максим вылил остатки чая, сполоснул чашку и пошел следом.
Библиотека примыкала к бабкиной спальне и соединялась с ней дверью, спрятанной в складках портьер.
А еще сюда можно было проникнуть, поднявшись по очень узкой и крутой потайной лестнице, которую Максим нашел совершенно случайно, исследуя подвал, куда Иван Семенович брал его на подмогу, когда возникала необходимость перенести картошку или банки с засолкой. Садовник выращивал огурцы и помидоры в теплицах, и собственноручно закатывал на зиму. Максим вдруг вспомнил диалог из прошлого.
На кухне стоит укропный дух. Из большой кастрюли идет пар. Садовник, в длинном фартуке и пилотке из газеты, опускает щипцами металлические крышки в кипяток. Бабка сидит за столом, чистит чеснок и рассуждает:
– Жениться вам надо, Иван Семенович – хороший глава семейства из вас бы вышел.
Он кидает на нее настороженный взгляд. Мама раскачивается в кресле, перелистывает журнал с женщинами в красивых платьях и украшениях:
– Двадцать первый век на дворе, в магазинах всего полно, а вы по старинке квасите.
Иван Семенович миролюбиво отзывается:
– За этим рецептом вся улица к матери бегало.
Мама презрительно хмыкает, встает, кидает журнал на столик и уходит. Максим пропускает их перебранку мимо ушей. Ничто не может сегодня испортить ему настроение! Стараясь, чтоб его не заметили, он таскает из огромного таза с водой по одному огурчику с колючими пупырышками. Убегает за флигель и, закрыв глаза от удовольствия, громко хрустит, не боясь, что отсюда его услышат.
Максим остановился в дверях. В детстве библиотека казалась огромной, а сейчас сжалась в небольшую залу, уставленную высокими, под самый потолок, застекленными стеллажами.
«Все, что может вместить человеческая мудрость, хранится на этих полках, Максимушка», – любила повторять бабка, ловко залезая на стремянку и подавая ему по одной тяжелые книги. Чего здесь только не было: собрания сочинений русских и зарубежных классиков, историческая и приключенческая литература – самый любимый закуток Максима. Поэзия, книги по искусству. Но особое место занимали оперные клавиры. Их бабка с благоговением доставала раз в неделю, когда протирала пыль. Сама. Не доверяли никому прикасаться к своим «сокровищам».