Забытая Атлантида [дилогия СИ]
Шрифт:
— Понял, господин, — кивнул Ушшум-Анна. — Но как можно получить столько леса, ничего не дав взамен?
— Это не твоя забота! — сказал Георгий. — Главное для нас доставить лес целым на пристань Унуга. Когда привезешь его, отправишь ко мне гонца. Я расплачусь за доставку и продам товар. С прибыли, четвертая часть дохода будет твоя. Согласен?
Ушшум-Анна, будучи сыном тамкара прекрасно осознавал, каким богатством является доверенный ему груз. И когда он примерно понял, сколько он получит за свою работу, он не выдержал и вскричал в восторге:
— Да, господин! Я согласен! Я все сделаю, как ты приказал! — и, обратившись
— За один речной харран я получу столько, сколько наш отец получал за три солнечных круга!
— Если справишься, то я возьму тебя к себе помощником, свободным тамкаром, — продолжал Георгий. — Будем торговать вместе! Но не забудь о приданом для сестры! Что скажут о нас уважаемые люди города Унуга, если я возьму себе жену, не имеющую приданного? Это будет вечный позор для нашего дома, для меня, для Нисабы на всю жизнь. Мне это приданное вовсе и не нужно, но надо сделать так, что бы все в Унуге знали, что Нидаба как будто получила его из твоих рук…
— Понимаю… — Ушшум-Анна заговорщицки усмехнулся.
Нунмашда, до этого спокойно сидевшая, вдруг бросилась перед Георгием на колени и разрыдалась:
— Господин! Господин! Ты спасаешь нас всех! Спасибо тебе, господин! О, Ану, я благодарю тебя за то, что ты подарил нам новую жизнь в лице твоего посланца!
Георгий шумно вдохнул в себя воздух. Много раз он видел, как тинийцы кланялись Альганту Нептуну, падали на колени перед Великой матерью, царицей Ал-Ма-Гарат, но перед ним еще никто этого не делал никогда! Он не Ронс, не Альгант, не царь. Хотя, если немного подумать, тоже небольшой повелитель Судеб.
Георгий прекрасно знал, что один он ничего не сделает. Ему нужны были верные люди, которые будут его опорой в достижении цели, и он надеялся, что брак с Нисабой превратит бывших слуг в верных домочадцев и союзников.
Вечером, когда Георгий ложился спать, к нему явилась Нисаба, явилась первый раз без зова.
— Я хочу спать возле тебя, Георг! — попросила она. — Жених, сердцу любезный,
Божественна красота твоя, мой милый,
Лев, сердцу любезный,
Божественна красота твоя, мой милый.
Ты покорил меня, я трепещу перед тобой,
Жених, ты поведешь меня в спальню свою,
Ты покорил меня, я трепещу перед тобой,
Лев, ты поведешь меня в спальню свою.
Жених, дай приласкаю тебя,
Драгоценные ласки мои слаще меда,
В спальне, исполненной меда,
Дай насладиться гордой твоей красотой,
Лев, дай приласкаю тебя,
Драгоценные ласки мои слаще меда…
Ночью Нидаба показала ему всю страсть влюбленной женщины. Георгий, уже привыкший к ее холодности, с которой она принимала его раньше, был приятно поражен, с каким восторгом, радостью и теплотой она отдавалась ему теперь.
Воистину нет лучше женщины для мужчины, чем жена, которая искренне любит своего избранника!
Глава 5
04 число Езен-ман месяц Сулумб или 18 ноября 3205 года до н. э.
Дела у Георгия пошли в гору. Торговая флотилия, благополучно прибыв в Праутад, была загружена ценным лесом и почти без приключений вернулась обратно. Ушшум-Анна блестяще справился со своим поручением. Правда на одной из стоянок ночью караванщики подверглись нападению кочевников, но матросы и охрана были столь многочисленны, что легко обратили в бегство любителей легкой
Теперь слава о Георгии прогремела не только в Унуге, но и соседних городах, принявших участие в зимнем харране за лесом. К Георгию стали относиться еще с большим уважением. Его постоянно приглашали в гости, наперебой стремились оказать услуги, если они были связаны с торговыми делами. Многие тамкары расхваливали своих дочерей, намекая этим, что не прочь связаться с ним узами брака.
Ушшум-Анна, получив свою долю прибыли, как-то вечером сказал Георгию:
— Отец мой, Георг, ты пользуешься покровительством самого Ану и прочих ануннаков! Может быть, ты и не человек вовсе, а тоже ануннак, только никому не говоришь об этом.
Георгий только загадочно улыбнулся в ответ. Нисаба, услышав слова брата, переглянулась с матерью, но в мужской разговор вмешиваться не стала.
— В городе, отец мой, Георг, — продолжал рассказывать Ушшум-Анна, — тебя называют совсем другим именем — Нингишзида — Господин из далекой земли.
— Я не рожден в Унуге, — заметил Георгий. — Что тут странного, если я чужеземец?
— Это имя также носит один из наших богов в городе Нибру…
— Я не называл себя так! — протестуя, замахал руками Георгий.
— У нашего народа очень часто люди называют своих детей именами богов, добавляя к нему приставку. Только твое имя — Нингишзида — произноситься горожанами без приставки…
Георгий сразу после прибытия грузов явился к шарт и при свидетелях разбил табличку о долге Нунмашды, освобождая, таким образом, ее и ее детей от долгового рабства. Сразу же за этим он через один шарех оформил брачный договор с Нисабой и на следующий день сыграл шумную свадьбу, на которой присутствовали все лучшие люди Унуга. Георгию пришлось выслушать много хвалебных речей и пожеланий.
Все пожелания примерно были одинаковы, и Георгий даже запомнил их наизусть:
Пусть зачатые тобой дети в число вождей внесены будут,
Пусть все твои дочери выйдут замуж.
Пусть твоя жена здоровой будет, пусть умножится твой род;
Пусть благополучие и здоровье сопутствует им всякий день,
Пусть в твоем доме пиво, вино и всякое добро никогда не иссякнут.
После свадьбы в дом были наняты двое слуг, которые стали помогать Нунмашде по хозяйству.
В шумерские дома в служанки нанимали женщин, детородный период которых давно прошел. По шумерским законам, а точнее правилам, хозяин нес ответственность за беременность служанки. И если он был даже ни при чем, доказать свою непричастность он не мог. Беременная служанка имела право отсудить у хозяина содержание на ее ребенка и на свое прокормление. Причем дети служанки еще имели право в дальнейшем требовать свою долю наследства! Зная об этом, молодых женщин в услужение старались не брать.