Забытая башня
Шрифт:
— Понимаю, дочь, — молвил он, положив ладонь на вновь склонившуюся голову Тарилор, — Ты хотела ехать с ними. Но на сей раз так нужно. Доверься Генимар.
Тарилор вздохнула, опуская глаза на рисунок. Ее тонкие пальцы машинально терли пергамент в том месте, где под сенью лесной чащи сгущались тяжелые сумерки. На подушечках пальцев оставались темно-синие следы.
— Я знаю, atar, — негромко ответила Тарилор, — Но это нелегко. Мы столько пережили вместе, и вот теперь я должна предоставить их собственной участи. Элиа… Он кажется тенью — тенью самого себя.
Эгмар
— С этим мы не можем ничего поделать. Ни ты, ни я, — сказал он, — Наберись терпения следовать своему пути. Кстати, — добавил он, запустив руку в карман серебристого кафтана, — Господин Эзельгер нашел в зимнем саду твое зеркало.
— Я не теряла зеркала, — возразила Тарилор, с недоумением отрываясь от рисунка.
— Ну, как же? Я помню, что видел его у тебя, — сказал Эгмар, протягивая Тарилор зеркальце на длинной, богато украшенной ручке.
Увидев зеркало, Тарилор встала со стула, уронив под ноги мелки и рисунок. Эльфийка взялась за ручку обеими руками и заглянула в круглое, оправленное в серебро, стекло. В стекле отразилось ее бледное потрясенное лицо. По поверхности зеркала, пересекая щеку девушки, точно шрам, пролегала трещина. В следующую секунду Тарилор сжала ручку зеркала в кулаке и стремительно выбежала из библиотеки. Она промчалась по анфиладе комнат, ведущей на открытую площадку одной из башен. Эгмар услышал сначала, стук распахнутой двери, а потом голос Тарилор, эхом прокатившийся над горами:
— Вернись! Вернись!
Метель утихла лишь в тот день, когда путники приблизились к долине реки Ильрадан. Последний привал Элиа и его товарищи устроили на опушке Разнолесской чащи, на маленькой поляне под сенью вековых дубов. Смеркалось, воздух был морозным и прозрачным. Красно-золотые отблески заката терялись в просветах между стволами деревьев. Все вокруг было одето снегом. Путники утоптали небольшую площадку рядом со стволом поваленного дерева. Ронф и Евглен нарубили с него сучьев. Сметливый Кадо разжег костерок и заварил над огнем чаю, приятно пахшего дымком и травами. Рядом настелили срезанного в ближайшем ельнике сухого лапника, набросили на него дорожные одеяла, и все смогли рассесться у огня с тем удобством, какое возможно в дороге. Кадо проверил, удобно ли и тепло устроен в своей повозке Восточный Колдун, и раздал остальным по жестяной кружке с горячим чаем. Некоторое время все молчали, грея руки о стенки своих кружек, полных кипятка.
— Вот почти что и приехали, — заметил Вернигор, не без затаенной грусти, — Скоро наши пути опять разойдутся.
— Куда ты теперь? — спросил его Кадо.
— На запад, в земли Ордена, — вздохнул Вернигор, словно не радуясь возвращению домой, — Там у нас много дел. В том числе и с темными эльфами, которых наслал на нас этот Эверонт.
— Но ведунья сказала, нам нужен Гвендаль, — заметил Вед, многозначительно описав глазами круг.
— Мне нужен, — твердо возразил гроссмейстер.
Оба ученика заерзали на одеялах, собираясь что-то сказать, но Вернигор жестом остановил их, упреждая любые возражения и споры.
— Поговорим
— Господин, как ты думаешь, гроссмейстер вашего ордена освободит меня от взятых обязательств? — спросил Эзельгер; чем дальше за спиной оставался Парладор, тем печальнее он выглядел, — Я хочу сказать, теперь у него нет нужды в вестнике, и я хотел бы поехать с Элиа, куда бы он ни направлялся.
— И я тоже, — пробасил Нок и украдкой хлопнул Эзельгера по плечу.
— Думаю, гроссмейстер не станет возражать, — ответил Вернигор, — Куда ты направишься, Элиа, после того, как вы вернете книгу царице и послам короля Фракнорка?
— Генимар говорила, что некий отшельник из Темноборского леса поможет Элиа снова набраться сил, — сказал Кадо, поскольку Элиа не ответил, — Надо делать то, что она говорит. А уж там поглядим. Но как бы то ни было, куда Элиа, туда и я.
Друзья снова замолчали. На сердце у всех было грустно. Солнце опустилось за горизонт, и в лесу совсем стемнело. В промежутках меж сплетенными ветвями дубов на темном небе уже искрились звезды. Они мигали в холодном воздухе далеким хрустальным светом. Ронф подбросил в костер еще несколько толстых веток, чтобы пламя не угасло.
— Скоро я увижу своих и верну им бесценную реликвию, — проговорил он и с угрюмым сопением оглядел исподлобья собравшихся у костра, — Мы вряд ли опять увидимся. В общем, я хочу сказать… Вы, оказывается, не такие уж противные… люди, эльфы, чародеи и там всякие прочие, — он покосился на Нока, — Выходит так, что без вас я бы не смог отыскать книгу.
Ронф бережно погладил себя по груди, там, где оттопыривались плащ и куртка. Он был явно не рад подобному наплыву чувств, непривычному для гоблина, и выглядел недовольным и пристыженным. Даже его острые уши с блестящими в них остатками дорогих украшений виновато поникли. Кадо улыбнулся и ободряюще хлопнул его по спине. Нок насмешливо, но довольно добродушно хмыкнул в бороду.
— Раз уж ты заговорил про книгу, — сказал Эзельгер, — Может, позволишь взглянуть одним глазком? Столько мытарств и переживаний из-за нее.
— Да, я бы тоже посмотрел, если можно, — согласился Нок, — Ужас до чего люблю книги. Особенно интересные.
— Ну, — видя всеобщий интерес, который вызвала просьба эльфа, Ронф нерешительно поднялся на ноги, — Думаю, большой беды не будет. Только имейте в виду: я по-прежнему слежу за вами в оба глаза!
— Да, мы знаем, — улыбнулся Кадо, — Ты уже говорил.
— Вот, — проговорил Ронф, отступив на шаг от костра, и осторожно вынул из-под одежды сверток, в котором находилась "Мудрость гоблинов".
У костра воцарилась тишина. Принц гоблинов стал разворачивать книгу. От волнения руки у него задрожали, и переплет, украшенный самоцветными каменьями, выскользнул и упал на снег.
— Ну, вот, стоит вас послушать, как случается невесть что! — недовольно проворчал Ронф, нагибаясь, чтобы поднять книгу, и тут же отпрянул и сел в снег, — Колдовство!