Забытое будущее
Шрифт:
– Не знала, что ты такого плохого мнения обо мне.
– Зачем же ты тогда затащила меня на эту высоту?
– Боишься высоты?
– Нет.
– Я приходила сюда, когда мне было одиноко. Отсюда открывается вид на весь Дароград.
Валера подошёл к краю крыши.
– Ух ты! Красотень! А это что там за небоскрёб?
– Это «Мачта» Весёлого Роджера. Самое высокое в городе здание и самый фешенебельный отель.
– Прямо, как из Штатов приехала.
– Да, Роджер когда-то мечтала переехать туда…
– Прости, я не ослышался, – Валера прочистил ухо мизинцем. – Ты сказала: «мечтала»?
– Да. Весёлый Роджер – это классная тётенька лет сорока. Верный помощник Дона. Её банда всегда поддерживала нашу.
– Ну и прозвища тут
– А как тебе Сказочник? И его спецотряд, состоящий из Квазимодо, Золушки, Колобка…
– Хватит, хватит… Он что идиот?
– Идиот. Был. Грохнули его. Свои же, – Вика усмехнулась.
– За что? – еле выдавил из себя Валера.
– Сдал он свой спецотряд. Когда легавые хотели к власти пробиться, пообещали, что его не тронут. «Марионетки» Сказочника были огромной преградой на пути у многих.
– И он их сдал? Вот сволочь!
– Страшнее всего то, что Квазимодо был его собственным сыном. Парню не повезло – родился немым, а папаша так его окрестил… Квазимодо узнал, кто был крысой, и ухитрился передать Золушке, но сам погиб, когда «Марионеток» брали. А девушка, не будь дурой, связалась уже из тюряги с Доном. Тот в дела чужой банды влезать не стал, просто передал информацию, а там они со Сказочником сами разобрались.
– Жёстко, но справедливо, – Валера откупорил бутылки, из горлышка поднялся лёгкий дымок. – Давай, за то, чтобы предательство подольше обходило всех нас стороной.
– Да, – звякнуло стекло. – А лучше, чтобы не знало к нам дороги.
Простые разговоры двух друзей на крыше многоэтажки казались для них самыми важными на свете. Уже стояла пустая коробка от пиццы, и на дне бутылки еле плескалось согревшееся пиво.
Дароград завораживал ночью. Зажжённые окна квартир, мигающие неоновые вывески, разноцветные рекламные щиты были похожи на мерцающие узоры гигантского глубоководного спрута, неизвестно зачем вылезшего из залива на берег.
Валера вдруг тяжело вздохнул.
– Что такое? – спросила его Вика.
– И почему я раньше не понимал всего этого? Не понимал простоты. Простоты в общении, в отношениях, в чувствах. Ведь так классно просто стоять и смотреть на ночной город, просто пообщаться с друзьями, просто побыть рядом с любимым человеком.
Вика скосила на него глаза, пытаясь понять, о ней ли сейчас идёт речь.
– А я не понимал этого тогда… в другой жизни. Всё стремился к материальному счастью, считая духовное пустой тратой времени, – он потёр кончиками пальцев переносицу. – Ты, наверное, сейчас думаешь: «Э, брат, а пить-то тебе нельзя!»
– Мы не в первый раз пропускаем с тобой по бутылочке, – пожала плечами Ночная Молния. – Говорят, если долго что-то держать невысказанным в себе, можно прийти к плачевному истоку. Так что давай – выговаривайся.
– Невысказанное, говоришь? Правду говорят люди. Ксюша всегда молчала, только иногда срывалась в тихий плач, но его никто никогда не видел и не слышал. Мы были одноклассниками. Она всегда была душой компании, смеялась, не переставая, шутила. Этакое тёплое, пушистое и озорное солнышко. Пыталась она, конечно, стать твёрже, но не получалось. Стоило кому-то встретить её без улыбки на лице, сразу же начинались вопросы. «Что случилось?» «Не заболела?» После первого года обучения в институте, мы всеми бывшими одноклассниками поехали на море. Там её я впервые увидел плачущей. Маленький комочек боли на полу в ногомойке. Кто же знал, что за вечной улыбкой и пацанскими замашками она скрывала чересчур ранимую душу. Страшно было видеть её в таком облике, и в тот момент я принял решение никогда не допускать её слёз. И я их больше не видел. Я из кожи вон лез, зарабатывая нам на безбедную жизнь. Она работала там, где ей нравилось. Я – где платили больше. Я не видел её слёз, но это не означает, что их не было. Я их просто не видел… Я постоянно был на работе, даже дома работал, а когда не работал – пытался выспаться. А она морально умирала. Она была одинока. У всех подружек были семьи, встречались они редко. Она одна ходила за покупками,
– Мне очень жаль… – только и смогла выговорить Виктория.
Её все считали отличным психологом, но она не могла в эту минуту подобрать слов. Да и надо ли было? Этот человек сам всё понял. Сам наказал себя и сам вышел из тупика. Зато теперь она понимала, почему за время работы в «Броне» он так преобразился – он снова почувствовал жизнь, которую своими руками спрятал от себя самого.
– Смешно, наверное, я сейчас выгляжу. Да?
– Чего ж тут смешного! Тут впору плакать, – Вика закурила сигарету. – Я могу тебе сказать с уверенностью, что это не алкоголь для тебя вреден, а свежий воздух. Сейчас спустимся, я положу тебя под выхлопную трубу, и ты быстренько придёшь в себя.
Шеф «Брони» говорила это с таким серьёзным видом, что Валера рассмеялся.
Прощаясь во дворе, Вика вдруг схватила его за рукав.
– Валер, давай договоримся на будущее, что ты…
– Обещаю, больше никогда не буду выливать на тебя свои эмоции.
– Нет, как раз наоборот. Что бы ни коробило, ни терзало, ни царапало тебя, ты всё-всё будешь рассказывать мне. Не хватало, чтобы и ты загнулся от этой недоговорённости. Выпей на ночь чай с мёдом и выспись хорошенько. Завтра можешь опоздать на работу. Спокойной ночи.
– Спокойной… – ошеломлённый таким поворотом событий Валера поплёлся домой.
Вика не знала, действительно ли он последовал её совету, но сама так и не смогла заснуть. История, рассказанная Валерой, затронула самые потаённые ниточки её души. Странная боль и волнение щекотали, скреблись изнутри. Сотни мыслей и тревог носились в беспорядке в голове. Когда они улеглись, и впору было идти спать, внезапно прозвенел будильник.
Лето, занявшись быстро и жарко, перевалило за середину и будто бы утратило пыл. Вторая половина июля была не в пример предшественнице прохладной и дождливой. Петунии и бегонии сменили на клумбах тюльпаны и нарциссы. Балконы дворов стали напоминать висячие сады Семирамиды. Яркие краски ворвались в город.
Анжела оказалась права: ближе к середине срока её животик начал округляться. Теперь будущей маме приходилось носить платья-разлетайки, которые ей очень шли. Беременность невероятно красила обладательницу весеннего настроения и неиссякаемой надежды. Вадим, посматривая на жену, никогда не мог сдержать улыбку, теперь же он просто расплывался от счастья.
Беззаботное настроение лета «разбавляли» сразу два беспокойных события. Во-первых, помолвка Герхарда и Светы в конце июля. Немец решил дать последний шанс своей семье смириться с его выбором, но не очень-то надеялся на благополучный исход. Света всей душой поддерживала жениха, но сама не знала, чего боялась больше: отсутствия или присутствия его родителей на торжестве. Во-вторых, на вторую половину августа была запланирована свадьба… Олега и Лены. Эта новость, сообщённая на очередном собрании у Вики, повергла всех в шок. Олег всё ещё волновался по поводу поспешности решения, но в выборе своём ничуть не сомневался.