Забытые герои войны
Шрифт:
Наконец свои! Передовой отряд курсантов полностью выполнил свою задачу. Дорогую цену заплатили мы за это выигранное время. Передохнем — дальше нас ждут еще большие испытания.
Сейчас подошел один из моих курсантов и сунул мне два печенья. Откуда он их достал, не знаю. Но не съел, а принес мне!
12 октября 1941 года.
Строим укрепления под непрекращающимся огнем противника. Не успеваем достраивать, события разворачиваются слишком быстро. Идет бой. Стрельба, грохот танков, рассчитывать не на что, кроме винтовок и плеча товарища. Бомбят. Немцы сбрасывают на ребят с самолетов все, что попадается под руку: бочки, обрубки металла. Звери! В мешке, который упал на нас сверху,
13 октября 1941 года.
С громким зловещим свистом проносятся бомбы, оглушительные взрывы сотрясают воздух, грохочет артиллерия. Тяжко приходится бойцам, но не падают они духом. Курсант Гаврилов после полученной контузии частично потерял зрение. Не ушел с поля боя, продолжал сражаться. Вот этим мы сильнее врага!!! А курсант Симонов? Сбил самолет, с группой курсантов забросал гранатами немецких саперов, восстанавливающих мост через реку Лужу. Тоже контузило.
Ненависть к врагу так сильна, что, как говорят бойцы, даже трофейные сигареты фашистом пахнут. Нечего их жалеть, ребята… Были б люди, а то…
14 октября 1941 года.
Бои продолжаются. Только что с дежурства вернулись курсанты Никитин и Кореневский. С большим удовольствием пожал им руки. Смутились. А ведь герои. Фашисты решили провести наши войска: переоделись в шинели, которые сняли с убитых курсантов. Думали пронюхать расположение. Надеялись, не поймем. Врагов в любом обличье узнаем!
Иду проверять посты».
В этот день у деревни Ивановка немцы устроили самую настоящую «психическую атаку». Шли, как на параде. Впереди колонны ровной линией двигались бронетранспортеры, оглашая все вокруг воем сирен. Д. Панков хорошо запомнил эту жуткую картину 14 октября: «Сидевшие в кузовах солдаты держали портреты Гитлера, плакаты, полотнища со свастикой. Из-за флангов вышли, занимая место в боевом порядке, танки с крестами.
И тогда последовала команда: «По фашистским гадам, огонь!»
Было видно, как упали первые гитлеровцы. Загорелся танк, подбитый полубатареей артиллерийского училища.
Но враг все ближе и ближе.
— Рус, капут! — кричали из колонны. Огонь курсантских винтовок, пулеметов становится интенсивнее. Артиллеристы подожгли еще один танк, будто о невидимую преграду споткнулись два бронетранспортера. Еще некоторое время фашисты двигались на наши позиции, а затем, не выдержав огня, стали пятиться назад».
В этот же день И.А. Авдышев отбивал немецкую атаку несколько раз: «Здесь пошел слух, что мы окружены и Малоярославец уже взят. Это было 14 октября. С позиции нас сняли — один политрук сказал, что есть только одна дорога на Москву, и по ней нас повел. Шли один день и одну ночь. В одной деревне остановились посушиться. Ночью в деревню вошла немецкая стрелковая дивизия. Политрука они расстреляли, а нас забрали в плен.
Нас погнали в Малоярославец — из взвода нас осталось человек 16».
И в этот же день один из командиров подольских курсантов наконец-то допишет свое длинное… письмо: «Очнулся от страшной боли. Кто-то нес меня на себе. Это был курсант Палыгин, который пишет сейчас под мою диктовку. Продержался я на этой войне недолго, жаль!
Еще много во мне сил и знаний, которые пригодились бы в борьбе с врагами. Какая ненависть кипит в крови! Я никогда не был трусом в бою, никогда не поддавался панике, поэтому и смерть встречаю спокойно. Я счастлив, что был бойцом в этой великой битве за Москву, за Родину.
Закрываю глаза и вижу свою улицу, зеленые деревья, цветы в саду, яркие-яркие…
У вас, мои родные, после войны будет жизнь такая же яркая, красочная,
Алеша! Помни: жить для Родины, для русского свободолюбивого народа, бороться за честь и свободу его — в этом вся прелесть жизни. Ты мой заместитель, мой сынок, с матерью вы одни остаетесь. Не бросай ее, помогай ей — она тебе лучший друг и советчик.
Очень хочу, чтобы ты был настоящим моим сыном, таким, каким бы я хотел тебя видеть… Верю в это…
Через смерть, через небытие я обнимаю вас, мои дорогие, я целую вас как живой и родной вам папка и муж! Прощайте!»
5 16 октября немцы захватили оборонительные рубежи на Ильинском боевом участке. «Подольское пехотное училище, — сообщалось в оперативной сводке № 118 штаба 43-й армии 16.10.41 к 23 часам. — На участке Подольского военного училища противник силою до двух рот, усиленных автоматами, 8–10 станковыми пулеметами и минометами 15.10 прорвался на участке БОЛ. и МАЛ. ШУБИНКА и занял ЧЕРКАСОВО, совхоз КУДИНОВО. ИЛЬИНСКОЕ, КУДИНОВО удерживается Подольским пехотным училищем. ЧЕРКАСОВО и шоссе зап. ЧЕРКАСОВО удерживается противником».
Но курсанты держались… И это несмотря на то, что «…с выходом из Подольска горячей пищи не получали. До 40% артиллерии выведено из строя огнем автоматчиков, гранатометчиков и артиллерии. Тяжелая 152-мм артиллерия осталась без снарядов. Эвакуация раненых и подвоз боеприпасов и предметов хозяйственного снабжения прекращены».
17 октября командный пункт подольских курсантов был перемещен в Лукьяново. Еще в течение двух дней мальчишки обороняли Лукьяново и Кудиново. В этот день вечером 17 танков противника проскочили на Малоярославец через Черкасово. «Вести борьбу с танками нам было нечем, — свидетельствуют курсанты. — Командование полка решило пропустить танки, а пехоту задержать. Бутылок с КС и керосином у нас не было. Пехоту мы задержали и оттеснили в Черкасове Танки прошли в Малоярославец и через некоторое время стали проходить обратно». Когда были обнаружены 40 бутылок с КС, тут же организовали группу подрывников. Первый танк удалось повредить при помощи связки гранат, однако все бутылки были брошены неудачно… Все же немцы ушли, утащив за собой на буксире поврежденный танк.
19 октября курсанты были окружены в Кудинове, но сумели выйти из кольца. В этот же день в Москве было объявлено осадное положение. А на следующий день, после приказа командующего 43-й армией, поступившего в 16 часов, оставшиеся в живых мальчишки начали отходить на соединение с войсками, занимавшими оборону на реке Наре.
Командир взвода курсантов И.И. Кривой в своих воспоминаниях подчеркивает: «Не добившись успеха в лобовых атаках вдоль Варшавского шоссе и потеряв до 5 тысяч убитых и раненых солдат и офицеров и около 100 танков, гитлеровцы обошли Ильинский укрепрайон и устремились в наш тыл на Москву.
Подольские училища еще три дня вели боевые действия в полном окружении и только 19 или 20 октября 1941 г. получили приказ на выход из окружения. По лесам, в распутицу, окруженные со всех сторон фашистами, курсанты выходили из окружения, неся на себе многих тяжелораненых своих товарищей и командиров, а также вооружение и боевую технику. В этих боях я впервые услышал залп дивизиона «катюш» и увидел опустошающие результаты его залпов.
23 октября 1941 г. Подольское пехотное училище вышло из окружения и к исходу дня 24 октября 1941 г. возвратилось в Подольск; а в дальнейшем училище маршем ушло в г. Иваново для продолжения учебы, а офицеры, прикомандированные к училищу, были отправлены в распоряжение коменданта г. Подольска».