Забытые заживо
Шрифт:
Дженни пришла в себя и, чувствуя, как по спине ее пробежал и замер между лопатками холодок, посмотрела вокруг. Уже никто не спал. Сбившись друг к другу и боясь быть ближе к лесу, чем кто-то другой, люди молча ждали, когда закончится это адское действо. И в этом смиренном ожидании было что-то от отары овец, в которую заходит чабан, чтобы выбрать одну из них для ужина.
– Там трещит и рвется одежда?.. – прошептала Маша.
– Нет, не одежда, – тихо отозвался Борис.
Дженни знала правильный ответ.
Вскоре
– Здесь с ума сойти можно…
Она так и не поняла, кто произнес это. Но это не было важно, потому что таково было общее мнение.
Миша Гламур снова опустился на песок и подвинулся к костру.
– Если хочешь, можешь спать дальше, – сказал ему Николай. – Я посижу.
– Очень хороший совет, – похвалил Гламур. – А почему бы тебе теперь не поспать? Пойду-ка я умоюсь…
– Ты пойдешь умываться в шляпе и с сумкой? – крикнул ему вслед Николай.
Через минуту Гламур вернулся. Теребя ноздри и поглядывая по сторонам, он прошел к костру, взял какой-то сук и без особой нужды бросил его в костер. Все это время Дженни внимательно наблюдала за ним.
– Можно тебя на минутку?
Миша с удивлением посмотрел на нее. Посмотрев на Николая и пожав плечами, он поднялся и, придерживая рукой шляпу, двинулся за женщиной к воде. Дженни ступила на мокрый песок, с удовольствием почувствовала, как волна мягко лизнула ее ногу. Она повернулась к Мише:
– Что ты будешь делать, когда он у тебя закончится?
Побегав глазами по ее лицу, он свел брови.
– Я не понимаю тебя.
– Думаю, понимаешь, – сказала Дженни. – Ты думаешь, все эти на первый взгляд бесцельные походы в заросли и в туалет без всякой необходимости прошли мимо моего внимания?
Макияжа у Дженни уже давно не было. От прически не осталось и следа. Но естественная красота, подаренная ей природой, осталась, являя теперь новую Дженни. Без причуд и кокетливых взглядов. Казалось, одного ухода Макарова и исчезновения Левши оказалось достаточным, чтобы в ней произошли разительные внутренние перемены. Гламур немного терялся в тени этой безукоризненной красоты, ему не хотелось спорить, а о том, чтобы развернуться и уйти, что он уже давно бы сделал независимо от того, кто перед ним стоял, он даже и не помышлял.
– Чего ты от меня хочешь? – спросил он, смело глядя ей в лицо сверху вниз.
– Уничтожь его.
Он усмехнулся и покачал головой:
– Ты не знаешь, о чем просишь.
– Знаю.
Он наклонил голову и вальяжно рассмотрел ее.
– Мы говорим об одном и том же?
– Без всяких сомнений. Мы говорим о нем.
– Откуда тебе знать о нем хоть что-то?
– Сколько уже ты торчишь на нем?
Гламур
– Не твое дело, не находишь?
– Пока мы на этом острове, поведение каждого – дело всех. Выброси его на моих глазах в воду.
– Нет… ты не понимаешь, о чем просишь! – Глаза его сверкнули, он чуть напрягся.
– Реши здесь и сейчас, – не обращая внимания на перемены в настроении Миши, Дженни скрестила руки на груди. – Все равно рано или поздно ты окажешься перед фактом, что с его отсутствием тебе нужно мириться. Но пока ты зашел еще не так далеко, так что победить его тебе будет легче.
– Откуда тебе знать, как далеко я зашел? – Гламура стала раздражать эта вязкая беседа.
– …тебе лучше расстаться с ним немедленно. Тебе же лучше, – не слушая, продолжала Дженни.
– Не лезь не в свое дело, – предупредил он, делая попытку обойти ее, – все, что касается меня, пусть остается со мной.
– Хорошо, – согласилась она, – но тогда я сейчас сообщу всем островитянам, что ты опасен для нас. – И она направилась к костру решительным шагом.
– Эй! – встревожился Миша, догоняя Дженни. – Ты этого не сделаешь!
– Еще как сделаю!
– Ч-черт! – Он остановился, останавливая тем самым и ее. – Ладно… в чем-то ты права, конечно…
Вжикнув «молнией» сумки, он вынул из нее полиэтиленовый пакетик с пластиковым замком. Размером со спичечную коробку, пакетик без труда лег в ладонь Дженни. Миша вздохнул и отвернулся.
Взгляд ее потеплел.
– Миша, ты скажешь мне потом «спасибо»…
– Я говорю это тебе сейчас, симпатяга.
Улыбнувшись ему, она вошла в играющую отблесками костра воду и, вытянув руку, развеяла над ней содержимое пакетика.
– Надеюсь, эту ночь тунцы запомнят надолго, – задумчиво глядя в набежавшую волну, пробормотал Гламур.
– Хочешь, я тебя поцелую? – коварно улыбаясь, шепнула ему на ухо Дженни. – Хочешь?
– Да ну тебя! – досадливо отмахнулся он. – Ты поцелуешь, а меня-то это не устроит. Потом, когда Макаров вернется, греха не оберешься… – И направился к костру.
Она секунду стояла молча, хлопая ресницами, а потом вдруг расхохоталась. Она шла к костру и думала о том, что не такой уж он плохой парень, этот Гламур.
Уже у костра она вдруг поняла, что является на этом острове самым странным существом: ей было весело. Только это состояние и позволяло ей сохранить рассудок и не думать о завтрашнем дне.
Поставить себе диагноз – шок – она не умела. Она не смеялась, она не веселилась… Она – радовалась. Глупо, конечно, но Гламур сказал – Макаров вернется, значит… быть может… и как же хочется в это верить – вернется.
– Ты сказал – греха не оберешься? – переспросила она, подобравшись к Гламуру. – Это хорошая идея.