Забытый мир
Шрифт:
Павел истерически расхохотался, подумав, что наконец-то сошёл с ума. И может наконец-то отдохнуть от реальности в мире своих грёз.
Он внезапно обнаружил, что втыкает отцовский кинжал в грудь проклятого басурманина, удерживая его второй рукой на земле.
И кровь залила его руку и грудь мужчины, вновь напомнив ему тот самый сон про залитый кровью крутящийся глобус в его комнате.
– А ты ведь твердил, что боишься остаться один, – в последний раз прохрипел мужчина, улыбнулся окровавленными губами, а затем замолчал, застыв в нелепой
Пытаясь оттереть кровь об одежду – свою и убийцы, которому он отомстил за смерть недавних товарищей, которых он даже не успел узнать, но которые приютили его, обогрели и даже поделились драгоценным спиртом, Павел не сразу огляделся по сторонам.
А когда осмотрелся, то снова уверился в том, что либо сошёл с ума, либо ему приснился затяжной кошмар.
Он очень сильно понадеялся на то, что кровавая революция и власть безжалостного монстра – народа – тоже являются частью кошмара или безумия. Или кошмарного безумия.
Вокруг простиралась земля, которая могла породить только кошмарные сны, голод и жажду: растрескавшаяся и чёрная, с белесым, каким-то неживым небом, которое показалось ему плотным листом картона.
– Ну и плевать! Мне всё равно! – выпалил парень, ошарашенно оглядываясь по сторонам и прикидывая, делают ли лоботомию при таких галлюцинациях или всё ещё обойдётся.
Тело мертвеца, который ещё совсем недавно дышал и говорил, внезапно превратилось в мёртвое животное. Павел с трудом опознал дикое животное – это оказалась пума.
– А мне всё равно, я и так понял, что рехнулся, – парень понимал, что, говоря вслух, лишь ещё больше погружается в пучину страха, но ничего не мог с собой сделать. – Я уже ничему не удивляюсь, – пробормотал он себе под нос, пошаркав ногой по сухой земле, а затем закашлявшись от взметнувшейся в воздух пыли. – Тут только перекати-поля не хватает, а также всяких америкосов с револьверами, как их там называют? А, ковбоев!
Почувствовав, что тело начало корёжить от боли, он подошёл к огромной луже, которая непонятно что делала на полностью высохшей и покрытой трещинами земле. Вода почему-то не высохла на жаре и не провалилась вниз, в ад, через трещины, которых было больше, чем морщин на лицах стариков.
Встав на колени, он потянулся к воде, но это оказалось стекло. И в нём, словно в зеркале, он разглядел своё изменившееся тело: выросший прямо посредине лица вместо носа клюв, распростёршиеся за спиной чёрные крылья. Словно бы тот ворон, который был изображён на его новом украшении, проник к нему прямо в душу и изменил тело.
– Вообще-то я чем-то похож на чумного доктора, – задумчиво пробормотал парень. – Наверное, меня ранили в перестрелке, и я медленно умираю. И всё это мне чудится.
Он на пробу взмахнул крыльями и смог ненадолго оторваться от обжигающей стопы даже через сапоги и обмотки земли.
– Это сон! Я просто сплю или брежу, – закричал он, запрокидывая голову, и едва не перевернулся вниз головой из-за тяжести массивного клюва.
– К сожалению, это не
Но Павел не очень-то и удивился и даже почти не испугался, так как привык, что во снах всё меняется, как в калейдоскопе. И что фантасмагорические образы принимают любое обличье.
– У тебя началась новая жизнь. Не могу сказать, что она будет лёгкой, возможно, тебе было бы даже проще остаться в своей стране, залитой кровью. Там бы тебя попросту расстреляли или отправили в ссылку на целую жизнь. И, возможно, тебя бы вернули обратно домой, глубоким стариком, уже забыв, зачем вообще сажали в тюрьму. А тут ты будешь погибать раз за разом. И я вынужден преподать тебе этот кошмарный урок, – криво усмехнулся мужчина. – Поверь, малыш, это не доставляет мне удовольствия. Но мы в тюрьме, и я – твой надзиратель. В общем, считай, что ты в концлагере. А я вынужден тебя пытать. Наверное, ты ещё не знаешь, что это такое, временные потоки иногда сводят с ума, так что забываешь о том, в каком ты времени, и что актуально для ныне живущих.
Жуткая боль пронзила Павла, когда мужчина раскрутил длинную и толстую цепь, которая обмоталась вокруг его тела, сломав крылья, и вернув обратно на грешную землю, пока он пытался улететь от безумца, пугающего его даже в этом сумасшедшем мире.
Он с трудом встал с больно ударившей его земли, ощущая зуд во всём теле, словно у него мгновенно выпали все перья – а это так и случилось.
И тут же увидел дуло револьвера, нацеленное прямо ему в лицо.
– Ты прикончил меня. Это здорово! Теперь моя очередь. Таковы правила здешнего мира, понимаешь? – желтокожий мужчина снова криво усмехнулся, будто у него разом заболели все зубы. И полезли изо рта неучтённые природой клыки. А клыки на самом деле показались, когда тот открыл рот и ощерился на него, будто дикий зверь.
– Я научу тебя выживанию. Точнее, как сохранить рассудок во время пыток. И да начнётся игра!
Последнюю фразу он прокричал задорно, будто зазывала в шатёр циркачей на ярмарке.
Мужчина выстрелил в него. Сердце успело забиться быстрее, когда крупнокалиберная пуля попала в грудную клетку, разворотив её.
Павел даже не успел испугаться или ощутить боль. Он, на мгновенье прислушавшись перед тем, как снова упасть на твёрдую землю, лишь изумился, отчего сердце больше не бьётся.
***
Его тело болело, будто он пил всю прошедшую неделю, отмечая что-то масштабное, например, мир во всём мире или мировую войну. Тошнило, почки будто отваливались, а на голову словно нацепили ведро и били по нему ложками.
– Воды, – простонал парень, с трудом открывая глаза и видя перед собой лишь мутные пятна.
– С водой тут напряжёнка, но я для тебя расстарался. Вот тебе целое ведро, надеюсь, напьёшься, – на него вылили это самое ведро ледяной воды.