Забытый - Москва
Шрифт:
– Не круто ли возьмем, не жирно ли будет?
– Не бойся, не разоришься. Не так уж их много останется, кто там зацепится и удержится. И захотят ли держаться... Еще. Не только воины и следопыты понадобятся. Одно хорошее я от вас все-таки услышал.
– Одно?! Хых!
– крутит головой уже вполне очухавшийся Петр.
– Да. Купцов используете. Эти знают всегда больше всех. Самых умных и ухватистых - тоже в разведку!
– Это как же?!!
– Ну, не на коня и в степь, конечно. Инструкции им. Способы связи, как давать знать о себе будут. Цепочки с ними наладить, чтобы не только торговали,
– Так, так...
– князь забирает бороду в горсть.
– Дальше. Здесь, в городе разведку.
– Еще и в городе?! Это-то как?! И зачем?!
– Свои купцы, как ни ловки, всего не узнают. А у тебя под боком торжище такое! Со всего света люди - со всего света и вести! Только уши отворяй! Крутись, выспрашивай, все знать будешь. Почему бабы базарные раньше всех все узнают - задумывался? А потом эти вот, ушкуйники... С Волги, говоришь, всегда налетают?..
– Да. И всегда врасплох, сволочи!
– Врасплох... Думаешь, спроста это? Удача?
– Да ведь как сказать...
– князь дергает и давит в кулаке бедную свою бороду, перед ним неожиданно ясно встают все нехитрые хитрости ушкуйников и собственная беспечность, а стало быть, и непроходимая глупость.
– Им с десяток своих вперед сунуть, на торжище твоем потолкаться, да все о тебе и дружине твоей узнать - раз плюнуть. Значит, надо перехватить только и всего.
– Только и всего...
– повторяет князь. "Ведь как просто! Да ведь и сам о том не раз подумывал! Только до конца как-то почему-то не додумывал никогда!"
– Трудно... народищу...
– Трудно. Но у тебя и возможностей по сравнению с разбойниками - во! (показывает рукой выше головы) Согласен?..
Князь жмет плечами.
– ...Ну а коли так, пусть Петр или тысяцкий - лучше тысяцкий, а еще лучше - вместе - покумекают, они лучше нас с тобой людей знают, да прикинут, как по всем трем направлениям действовать. Да нам доложат. Мы, может, кое-что поправим, а там - вперед! Так?
– Так. Слышал, Петр Василич?
– Слышал, князь. Покумекаем.
– Теперь войско. Коли начинать не с кого, начнем с разбойников. Сперва, Петр Василич, начальников собери. Сотников, ну а помельче - кого посчитаешь нужным. С десяток телег, а в них вместо товару хороших бойцов, жиденький конвой - и в путь. Хошь в Кострому, хошь...- куда хошь, мне бы лучше в Муром, свистунов тех повидать. Не знаю как ты, Дмитрий Константиныч, а я с удовольствием прокачусь.
– Не княжеское дело. А хлопнут тебя нечаянно?
– Ну-у, это все в ЕГО руках, от судьбы не уйдешь. Так что давай, Петр Василич, денька через три подготовь. Дальше: стрелки у вас искусны?
– Не хуже других.
– А самострелы любят?
– Дыть, кто как... Мало.
– Надо, чтоб было много. Без них нас татары забьют. С ними в луке не потягаешься. Верно?
– Верно-то, верно, только самострел в походе тяжел, а в бою не скор заряжать
– Это поправимо. Испытал я в Литве, князь, другое устройство стрелкового отряда. Получилось удачно, даже татар стукнули.
– Татар - самострелами?!
– Да. Стало быть, и здесь так надо. Мне нужен толковый воевода, который не только бы умел обращаться с самострелом, но любил его. Только такому человеку я смогу поручить формирование стрелковых отрядов. А ты, князь, помни: вот это последнее я считаю главным для достижения успеха. Остальное - работой и упражнением. Вот и все!
– И на том слава богу!
– Что так?
– Это бы расхлебать, - и князь отпускает, наконец, свою многострадальную бороду.
* * *
Переходя улицу, оглянись по сторонам.
Правило для пешехода, и не только...
Телеги подвигались вперед медленно. Колдобин на муромской дороге было хоть, может, и не больше, чем на смоленской, но и не меньше, а этим все сказано. Больше всего досаждали тесно лежащим в повозках воинам корни громадных деревьев, густо перехлестнувших более-менее расчищенную и даже заметно вытоптанную просеку. Стукаясь о них, колеса давали в телеги такую отдачу, что все лежащие в них тихо, но непрерывно и с неиссякаемым жаром, витиевато матерились.
Возницы, одетые не по-весеннему тепло, чтобы скрыть длинные кольчуги, забывшись начинали посвистывать на лошадей и тут же получали свою долю брани:
– Му..ла! Кончай свистеть - удачу высвистишь! Настоящего свиста из-за тебя не услышишь. Корни, вон, лучше объезжай!
Те отбрехивались добродушно:
– Не лайтесь. Коль засвистят - услышите. Ихний свист мертвого подымет. Мастера!
Но свисту так и не дождались. Просто перед первой телегой, перед самыми лошадиными мордами рухнуло дерево. Тихо, как во сне. Лошади испуганно присели на задние ноги, обоз встал. Порхнули стрелы, и весь конвой (12 человек) сверзился с седел. А на дорогу перед упавшим деревом вышли шесть мужиков довольно приличного вида с огромными топорами в руках. Один среди них сильно выделялся и громадными размерами, и чудовищно разросшимися бородой и гривой. Он и обратился к возницам:
– Эй, землячки! Чур не орать и не дергаться, коли жить хотите.
Возницы замерли с открытыми ртами. Хоть и знали, и готовились, а струхнули крепко. Очень уж ловко их остановили.
– Что в телегах?
Передний кучер севшим голосом прохрипел:
– Оружие.
– Оружие?! Ого! А кольчуги есть?
– Не-е.. Только оружие. Мечи, щиты, копья.
– Ладно, и то хлеб! А ну брысь с козел!
Возницы ссыпались с козел и сгрудились у средней телеги.
– Со мной никто не хочет?
– верзила оглядел их с грозной улыбкой. Мужики пришибленно молчали.
– Тогда мотайте домой, пока я добрый.
Возницы, то и дело оглядываясь, тронулись по дороге назад. И только тут услышали свист, короткий, как щелчок кнута. Но был он так громок и чем-то ужасен, что от него дернулось у каждого в животе, и они кинулись бегом, сопровождаемые раздавшимся из-за деревьев улюлюканьем. На дорогу высыпало десятка два бродяг с луками. Похватали лошадей конвоя, даже не взглянув на лежащих людей. Кому не досталось коня, вскочили на козлы. Детина (ему подвели коня, конечно, лучшего) взмахнул рукой: