Забытый - Москва
Шрифт:
Тысяцкий вел первую тысячу, и она, сотня за сотней вырываясь на простор, вся быстро ушла в бой. Дальше опушка опять опустела. Пришедшие воины подсказали, что остальные, которых ведет сам Великий князь, немного приотстали, но вот-вот подойдут.
"Вот, вот, е...ь тебя в рот!"- от души выматерился Дмитрий и снова полез на дерево.
* * *
То, что он увидел, горячей радостной волной хлестнуло по сердцу, вернуло спокойствие, равновесие, способность рассуждать: левый фланг не только остановился, но, кажется, даже несколько отдавил татар на восток,
"Боже правый, услышал ты молитву мою!" Но оглянулся назад и опять почувствовал неуют. Великого князя все не было. Опушка опустела, на поле вновь осиротели девять его отроков. На сколько приотстал неторопливый князь? И на сколько хватит тысяцкого держать татар? Дмитрий крутил головой, как заведенный, вперед, влево, назад, влево, вперед, влево, назад... И вскоре увидел, что битва вновь замерла в жутком равновесии.
Только когда стало сводить руки, вцепившиеся в тонкие ветки, Дмитрий почувствовал, в каком напряжении и как давно застыло все его тело. Попытался ослабить хватку, пошевелить пальцами, оглянулся подыскать подходящую ветку, чтобы перехватиться поудобней, и увидел (мгновенно, сразу, как молнией высветил!): там, за ветками из леса вылилась лава всадников. Как мешок с камнями упал с плеч - так сразу стало легко! Наконец-то!
Дмитрий уже решил спускаться, чтобы самому распорядиться полком в атаке, оглянулся напоследок на битву... И замер!!! И разинул рот!
Центральный полк князя Ивана, до этого потихоньку теснивший татар, неожиданно (как провалился!) рванулся вперед. Оттуда послышался мощный рев: "А-а-а!", и в какие-то минуты на глазах у окаменевшего в восторженном изумлении Дмитрия он рассек татарский строй и прорвался аж до леса. Левый фланг татар, стоявший против Семена, оказался отрезанным и припертым к лесу, а правый отхлынул от пешцев Василия и кинулся в степь. Тут уж взревел весь русский строй. И бросился догонять.
– Эй, князь Дмитрий, привет!
– это снизу кричал подъехавший Дмитрий Константиныч.
– Давай, командуй. Чего торопил?
Дмитрий отмахнулся, глядя в битву:
– Сейчас! Строй полки, готовь к бою. Сейчас будет работенка!
Сотники начали кричать команды, конные бесконечной рекой выливались из леса, растекались по поляне, останавливались, формировались в правильные квадраты. Дмитрий смотрел сверху, отмечал выучку, быстроту, как споро строились к бою такие большие массы войск, но мысли его были там, около Ивана, и крутились бешено: как теперь лучше сделать?
"Пустить подошедших в преследование? Они свежие, кони не уставшие. Догонят и нарубят - навалят, и в пыль по степи разметут. Но сейчас преследовать и Иван с Василием горячи, а татары, коль побегут, и сами по степи пушинками разлетятся - не догонишь. А вот если... "
Он кубарем, как мальчишка, весело скатился с дерева, прыгнул в седло, подскочил к Великому князю:
– Здорово, Дмитрий Константиныч! Тебя торопи, не торопи - все бестолку.Чуть битву из-за твоей скорости не просрали, извини.
– Дык нормально шли. Сам ведь
– Вот-вот. Если б не он, крошили б нас сейчас татары как капусту. И ты бы пришел к шапочному разбору. Под татарские сабли.
– Ну-ну, не шути так.
– А я и не шучу. Но ты и теперь пришел к шапочному разбору. Видишь переломили!
– Не очень вижу. Неужто переломили?! Господи, воля твоя!
– князь истово перекрестился.
– Неужто дождались?! Так что ж мы стоим? В погоню! Только укажи, как сподручней - и с Богом!
– Теперь не спеши. Теперь сподручней подождать.
– Вот тебе раз! То с говном смешал, что неспешно, а теперь опять ждать?
– Выходит так. Сенька, скачите опять вчетвером по дороге на Пьяну. Как увидите, что дорогу от татар очистили, дайте знать. А ты, Василько, назад в лес. Прикажи обозникам выбираться на поле, начинать готовиться: раненых принимать, здоровых кормить, ну и все как полагается.
Сенька вернулся очень быстро:
– Князь, на дороге секутся, много их, в круг встали, отбиваются. Долго ждать. Может, объехать? Въезд-то в лес свободен.
– Свободен?! Конечно объехать! Молодец! Ну, Дмитрий Константиныч, вот тебе проводник, хотя проводников у тебя своих навалом, дорогу до Пьяны в пыль истоптали. Так вот! Веди свои полки этой дорогой к реке. И уж теперь поторопись! Там на нашем берегу весь обоз татарский!
– На нашем?!
– хищно вздул ноздри князь.
– Да. И успеют ли они его за реку перетащить, зависит только от тебя.
Великий князь подобрался, как кот перед воробьем. Даже побледнел, кажется. Повернулся к стоящей за спиной рати:
– Разведчики и сотники - ко мне!
Буквально через минуту войско Великого князя (разведчики впереди, за ними слева по четыре - ратники) ходко потянулось к лесу, и Дмитрий перестал о нем думать.
Но о чем стоило теперь думать вообще? Ведь победа! Однако не ушло еще, не исчезло до конца то состояние мучительного бессилия, когда он уже решил, что все пропало, и начал лихорадочно прикидывать, как лучше спасать людей и спасаться самому.
"Потери! Потери должны быть большие. Вот о чем теперь надо думать. Выяснить быстро - сколько. Сколько осталось в строю, и что можно с этими оставшимися предпринять".
* * *
На поляну вывалился спрятавшийся на время битвы за опушкой обоз. Начал готовиться к приему раненых, ставить лагерь.
– Эй, ребята!
– Дмитрий махнул отрокам: - Давайте-ка к князь-Василью доедем. Как он там выдюжил?..
Вид поля битвы впечатлял. Убитые и раненые лежали густо, как снопы в жнивье. Отовсюду неслись стоны и жалобное, действующее на нервы сильнее стонов, ржанье искалеченных коней.
Дмитрий оглянулся на отроков, усмехнулся. Подручников своих он всех оставил в Москве, этих ребят приставили к нему здесь, в Нижнем, были они очень молоды (лет по 16) и боя еще, конечно, не нюхали. С вытянутыми зелеными лицами, стеклянными глазами смотрели они на поле, стараясь казаться спокойными, солидными, но у них не получалось.