Забытый вальс

Бачериков Геннадий Иванович

В статье Николай кратко и популярно описал идею, на основе которой была разработана программа, упомянул предыдущий кризис, из которого МММ вышел в значительной степени с его помощью, и убедительно показал, что крах, уже завтра, неминуем. Он знал, что ушлые журналисты добавят еще какие-нибудь страсти-мордасти. Как он рассчитывал, результатом статьи будет паника, которая захлестнет МММ, и в этой круговерти он уже никому не будет нужен, и убирать его не будет абсолютно никакого смысла.

Когда он закончил писать и хотел послать статью, Василий Сергеевич, он же Вальтер, настоял на том, что статью должен для контроля прочитать Технарь. Тот прочитал и схватился

за голову.

– Ты чего? – спросил Вальтер.

– Так у меня этих акций штук тысяча, наверное, я деньги занял, если не верну, кирдык!

– Ну и что ты собираешься делать?

– Пропадут же, все ринутся завтра продавать, а нам с этим, – кивнул он в сторону Николая, – возиться. Очередь надо сейчас забивать. Там в любое время дня и ночи список пишут, а можно и перекупить у кого-нибудь поближе, там барыги есть. Вальтер, я возьму джип, смотаюсь на пару часиков, а?

– А если задержишься? Ты же знаешь, Чингиз велел вам спать по очереди, чтобы клиент ничего не удумал.

– Да бог с вами, Василий Сергеевич, никуда я не убегу, вы же меня, если что, из-под земли достанете. И потом знаете, я же не один, а она-то уж совсем беззащитна, – с горечью в голосе сказал Николай.

Вальтер хотел было поставить на место зарвавшегося парня, вздумавшего давать ему советы, но его опередил Штифт.

– Слышь, Вальтер, у меня с собой двои браслеты есть. На ночь пристегнем к батарее, и будет наш жорик до утра как Тузик в будке спать. Такие лавэ потерять не в масть, пусть Технарь сгоняет.

Вальтер поколебался, но потом подумал, что каким бы шустрым не был этот Николай, но ситуацию он, кажется, просек правильно и зря суетиться не будет.

– Ладно, поезжай, но даю тебе три часа на все про все.

Технарь опрометью выскочил из квартиры. Штифт и Вальтер поели на кухне, а Николай по-прежнему возился с компьютером, пытаясь настроить связь с редакционным компьютером. Штифт отправился в соседнюю комнату, где, порывшись в стопке видеокассет, вытащил «Гладиатора» и, врубив звук на полную катушку, с удовольствием смотрел фильм, отхлебывая пиво из полуторалитровой бутылки.

Вальтер сидел на диване и наблюдал, как работает Николай. Чем-то этот парень ему понравился. У него даже мелькнула мысль, что он сам мог бы иметь такого сына. И еще, впервые в жизни Вальтер видел близко мужчину, который так любил женщину, что готов был потерять огромные деньги, лишь бы с ней ничего не случилось. Он попытался вспомнить тех женщин, с которыми его самого сводила судьба. Лица одних едва брезжили сквозь дымку времени, других он помнил четко и ясно, мог даже вспомнить, где и как встретились, и почему расстались. Из своих шестидесяти он провел за решеткой почти полжизни. Вальтер был серьезным вором. Самое главное, что помогало идти ему по жизни – это его харизма. Он мог собрать нужных людей и убедить их действовать так, а не иначе. Но были у него два принципа, которые немногие разделяли в воровском мире – никакой крови и брать только нечестно нажитое. Он искал подпольных цеховиков, торгашей, взяточников средней руки. Это было даже интересно – определить, откуда тот получает деньги, где их прячет, оценить величину запаса и риск, а потом, быстро действуя, забрать все и разбежаться, раствориться в огромном городе. И, как правило, потерпевшие не вызывали милицию. Но в годы перед последней ходкой все чаще и чаще стало случаться, что вся эта клиентура оказывалась повязанной с государственными чиновниками, а то и с милицией. Так вот он и погорел последний раз, когда клиент оказался зятем генерала.

И хотя

были за ним громкие дела, к которым братва относилась с уважением, но вором в законе он так и не стал. Всю жизнь он был в этой среде одиночкой, ни с кем близко не сходился ни на воле, ни в зоне. Только на последней отсидке возникло подобие каких-то дружеских отношений с Чингизом, да и то потому, что Вальтер твердо решил, что на зону он больше никогда не вернется. Перед последним арестом он оставил очередной своей подруге, с которой у него вроде бы что-то начало серьезно завязываться, большую сумму денег. Но та перестала писать ему после первого года срока, а впереди было еще пять. За это время, как узнал сейчас Вальтер, те деньги превратились в копейки. Так что если он хотел выскочить из колеи, по которой катилась его жизнь, то надеяться можно было только на то, что оставила ему мать. И многое сейчас зависело от этого парня, который, откинувшись на спинку стула и сцепив руки за спиной, задумчиво смотрел сейчас на экран монитора.

Звонок телефона прозвучал неожиданно для обоих. Николай вопросительно посмотрел на Вальтера, тот кивком показал, что он может подойти к телефону. Звонил Руденский из редакции.

– Коля, прочитал, это бомба! Я сейчас быстренько обрабатываю, и немедленно ставим в номер. Тебя представляем как эксперта Д. Я напишу – профессор Д.

– Да я рядовой кандидат физматнаук.

– Несущественно. Ты универ закончил?

– Да.

– Отлично, так и напишем – профессор Д., один из ведущих математиков МГУ.

– Слушай, а ты не перебираешь? Могут ведь и в универ обратиться?

– Ничего, ничего, схавают и не подавятся. Ну, с меня гешефт. Будь здоров.

Николай снова сел за компьютер. На самом деле он только делал вид, что работает, следовало обдумать завтрашний день. Теперь, когда Люда была выведена из-под удара, он стал подумывать, как бы попытаться сделать так, чтобы получить хотя бы что-то от своей находки. Непонятно было, почему она должна принадлежать именно Вальтеру. Хотя по нынешним временам таким вопросом задаваться не стоило. Отношения «по понятиям» быстро выплеснулись из уголовной среды и растеклись по окружающей россиян жизни. Но жаль было расставаться со своей мечтой. Прежде всего, он решил узнать, почему Вальтер, как сказал Чингиз «является хозяином этой находки», и как, собственно говоря, они вышли на него, Николая? Это же было практически невозможно.

– Василий Сергеевич, давайте я вас тоже Вальтером буду звать, а то как-то не с руки, будто к деду на завалинке обращаюсь.

– Да я и не помню, когда меня по отчеству-то звали. Свои – те Вальтером, а остальные, как правило, по фамилии.

– Вальтер, а откуда у вас колье и пасхальное яйцо?

– Это история долгая. Впрочем, времени у нас все равно навалом.

И Вальтер рассказал Николаю историю своей жизни. Он мог отделаться десятком фраз, мог вообще ничего не рассказывать, а он говорил, говорил, вспоминая мать, детство, блокаду, Ильдара… Его прервал телефонный звонок. Николай торопливо подошел к телефону. Звонила Люда.

– Привет, я нормально добралась. Ночевать буду в садике, на даче одной страшно. Как там у тебя дела?

– Да все в порядке, нахожусь под неусыпным оком наших знакомых.

– Коля, я забыла тебе дать номер телефона дяди Леши, запиши…

Николай выругался про себя. В страхе и тревогах сегодняшнего дня он совершенно забыл, что надо еще как-то забирать сережку у Алексея Аполлоновича. На всякий случай он записал продиктованный номер справа налево, чтобы не подставить под удар еще и его.