Зачем богу дьявол к 2

Январёв Леонид Иванович

– Стоп!
– Вениаминов прервал затянувшийся отчёт подчинённого об уже мало актуальном оружейном деле.
– Оружие из Лаборатории вывезли?

– Среди вывезенного имущества, о котором я уже доложил, были оружейные ящики, но они используются не только для оружия, а указания на то, что в этих было именно оружие, нет.
– оперативник круто завернул простой ответ в бюрократическую фразу и, видать, на этом выдохся, потому что продолжил по-человечески: - Но на базу из Лаборатории ничего не завозили.

– Вот! С этого и надо было начинать!
– раздражённо сказал Вениаминов.
– Видеонаблюдение? Только без красот стиля.

– Ни души.

Видеокамеры установили

добросовестно в соответствии с общим указанием охватить наблюдением объект - здание. Как раз в это время Николай был занят Никитой настолько, что не просмотрел запись своей системы видеонаблюдения, а установщики нигде не пересеклись с тревожным периметром опасной близости посторонних к доступу в Лабораторию, иначе прозвучал бы сигнал тревоги. Здание не маленькое. Лишь одна из установленных на фасаде видеокамер могла бы зафиксировать появление подземных обитателей на поверхности. Именно она очень не понравилась Парню, который следил за подозрительными людьми с высоты птичьего полёта, её он разбил клювом.

***

На первом же привале Никита открыл счёт непредусмотрительности, а ведь собирались в путь дотошно. Автомобиль набит приспособлениями Николая для облегчения походной жизни. Никита позаботился о необязательных пустяках, таких как разные сорта мыла, шампуни, стиральный порошок, средство от насекомых и подобное. Николая послушать, то и хозяйственного мыла достаточно. И всё же Никита облажался - туалетную бумагу забыл!

Подтирка - дело серьёзное. Никита читал, что древние греки для этого использовали гладкие камушки, а Пифагор учил не подтираться листьями кедра, лавра, кипариса, дуба и мирта, потому что эти деревья связаны с богами. Во времена далёкие от Никиты в Несчастной стране несознательные граждане отводили душу, с наслаждением разрывая в клочья газету "Правда" и с удовольствием использовали её в туалете. А как быть теперь? Ни летней зелени, ни газеты! Несмешливый Николай расхохотался над туалетной задумчивостью друга.

– Ему смешно!
– недовольно сказал Никита.
– А сам, пальцем будешь...

– Землёй. Водичкой из лужи.
– посоветовал Николай.
– Привыкай.

Суров походный быт! Всего не предусмотришь, всем не запасёшься.

Поехали на военном джипе. Как оказалось, это не самое умное их решение. Там, где теплилась общественная жизнь, она сразу замирала, как только на горизонте показывалась военная машина. Рынки ощетинивались разнокалиберным огнестрельным оружием, и безопасно выбраться из машины можно было только, предварительно выбросив белый флаг. Чтобы сгладить негативное впечатление, Никита разрисовал джип цветами радуги и сделал знамя из разноцветных, не связанных между собой полос. Николай сразу не сообразил, почему именно так. Никита объяснил.

– Кто, о чём!
– констатировал Николай, возражать не стал.

Это помогло. Пугаться их стали меньше.

В когда-то населённые пункты старались не заезжать. В основном они мертвы. Ночлег там найти трудно. Квартиры, в которых умерли жильцы, их вещи, пропитались трупным запахом, а хозяйничали везде крысы и насекомые.

С топливом мучились. Джип явно не отвечал параметрам, на которые полагался Николай, жрал бензин без меры, к тому же бесперечь ломался. Как на таком чуде собирались воевать - не понятно! Маршрут определяли топливо и вода. Держались поближе к речкам, но иногда приходилось забираться в маловодную глубь за бензином. Спасало, что ещё не все автозаправки выпотрошены, не со всех бесхозных машин слито топливо.

Двигались неторопливо. Всякий раз много времени занимало устройство на ночлег. Спали в палатке. Автомобиль маскировали. Вот тут-то "боевая"

ЛГБТэшная раскраска проявляла свою оборотную сторону. Еду готовили в основном без огня. Для постороннего наблюдателя, если бы такой нашёлся, вода закипала сама собой. Ан, нет! Само собой - оно и есть лишь само собой, у всего своя причина.

– На крайняк, будем фокусы показывать.
– как-то поразмышлял вслух Никита: - Или банным бизнесом займёмся. Ты - воду кипятишь, я - билеты продаю.

Стирка вещей, поддержание себя в опрятности, походный быт - пока не приноровишься, это сущий кошмар. Белоручка в теперь далёкой, почти нереальной, прошлой жизни, словно она сон, Никита постепенно превращался в бывалого странника с привычкой хорошо выглядеть. Уйму времени отнимали волосы. Николая подстригал Никита, но доверить свою шевелюру Николаю он рискнул только однажды. Результат превзошёл худшие ожидания. С того раза Николай допускался к стихийной причёске Никиты лишь для мелкой корректировки, и волосы отросли чуть не до плеч. За ними требовался уход, иначе они превратились бы в паклю на голове. Никита стал походить на принца из сказки. Не хватало средневекового камзола, шляпы с пером и коня, но всё это приходило на ум, глядя на него.

Сухой паёк и запасы курятины быстро закончились. В мёртвых городах без надлежащего хранения продукты испортились. Кое-что всё же найти удавалось. Николай замечательно пёк блины. Никита промышлял охотой. Крупных животных, если не для торговли, не трогал, потому что всё за раз не съесть, а хранить негде. Промышлял по мелочи. Его охота ещё больше удивила бы постороннего наблюдателя. Как у барона Мюнхаузена, пернатая дичь падала с неба уже зажаренной, только не ощипанной, а обгорелой и не потрошённой. Никита опасался, что нечаянно зажарит Парня, поэтому приучил его в момент атаки сидеть рядом на земле. Это оказалось не трудно. Никита транслировал свой приказ в виде образа, и птица слушалась. У Николая почему-то так не получалось, или Парень не хотел его слушаться.

По только ему известному графику Николай устраивал разгрузочные дни. В одно из своих приспособлений он клал какую-то таблетку, а на выходе получалась желеобразно белковое нечто, сильно напоминающее не кашу. Посоленная и подслащённая "не каша" была вполне съедобна и, как уверял Николай, очень полезна. Никита скабрезничал, но ел. Парню, которому позволялось брать со стола всё, что ему глянулось, диетическое блюдо ни разу не глянулось.

Чем дальше на юг, тем чаще попадались островки обетованные. Маленькие городки и посёлки популярностью у ищущих пристанища не пользовались. В основном люди кучковались там, где больше ещё не использованных ресурсов для жизни - в крупных городах. Это не было коммунами, сообществами. Это были атомарные люди, объединённые в неформальные группы взаимной симпатией и прагматической пользой. В отличие от банд такие группы не ставят целью грабёж, хотя не исключают его, как способ решения насущных проблем. Лидеры есть, но жёсткой дисциплины, и системы наказания ослушников, нет.

Банды тоже формируются по субъективным признакам. Туда людей приводят не обстоятельства, какими бы они не были, а склонность к криминальному образу жизни. Обстоятельства лишь способствуют раскрытию преступных талантов. Среди бандитов нет людей достойных сочувствия. Внутреннее устройство банд не является их характерным признаком. Жёсткая иерархическая структура, конкретность цели и групповых интересов, корпоративное поведение, диктуемое объективной взаимозависимостью при достижении цели, добровольно-принудительное подчинение групповым нормам и шаблонам - это в разной степени относится к любой формализованной организации людей.