Зачем ловеласу жениться
Шрифт:
— Правда? — Он ненадолго задумался. — Что ж, вполне возможно, что ты видела изображение этого дома. Многие художники приезжали сюда, чтобы запечатлеть Уинтерхолл. Особенно часто его рисовали отсюда, с вершины холма. Мой прапрадед, построивший этот дом, необычайно гордился своим творением. Здесь перебывала чуть ли не вся Англия.
— Ты хочешь сказать, что лет пятьсот назад этого замка здесь не было?
Тоби рассмеялся:
— Конечно, его тут не было. Уинтерхоллу еще и ста лет не исполнилось. Он лишь выглядит как средневековый замок, но жить в нем куда приятнее, чем в замке, потому что тот, кто его построил, позаботился о комфорте. У старика
Изабель с улыбкой взглянула на мужа:
— Я бы сказала, что у него был общий дар для всех мужчин из вашей семьи. Дар производить впечатление на юных леди. — Изабель вновь посмотрела на сказочный замок. — И вы действительно… там живете?
— Да, разумеется. И теперь ты, моя дорогая, — хозяйка этого дома. — Тоби отступил на шаг и галантно поцеловал руку жены. Взяв ее под локоток, заявил: — Я ужасно проголодался. Пойдем быстрее домой.
Супруги осторожно спустились с холма. А сразу за холмом раскинулся сад, отгороженный от пастбища живой изгородью. Когда же они приблизились к замку, Изабель с удивлением отметила, что он оказался гораздо меньше, чем казалось с вершины холма. Архитектор тщательно продумал все пропорции, добиваясь того, чтобы издали дом производил впечатление чего-то грандиозного. Но вблизи масштабы оказывались такими, что человек чувствовал себя в этом доме вполне уютно. И сейчас замок выглядел очень уютным и гостеприимным. Ров же на поверку оказался неглубоким, тщательно вычищенным прудом с цветущими лилиями.
Открыв арочную деревянную дверь, Тоби сказал:
— Добро пожаловать в Уинтерхолл, дорогая. Надеюсь, тебе здесь понравится.
— О, мне уже здесь очень нравится! Этот дом… он очарователен. — Другого слова Бел не смогла бы подобрать.
Вскоре они вошли в просторный холл овальной формы. Тут в потолке имелось окно — тоже овальное, синее небо, заглядывавшее в это окно, делало весь холл похожим на гигантский сапфир, оправленный в золото. Пол же был выложен затейливым узором из плит черного и белого мрамора.
Тоби подвел жену к узкой каменной лестнице.
— Наши комнаты наверху, дорогая.
Поднимаясь по ступеням, Бел не могла не обратить внимания на то, как гулко отдавались эхом их шаги (в доме было на удивление тихо).
— А что, здесь никого нет, кроме нас? Разве у вас нет слуг?
— У нас целая армия слуг, — ответил Тоби, когда они поднялись на верхнюю площадку. Он повел Бел подлинному коридору. — А командует слугами миссис Тремейн, наша домоправительница. Она удивительная женщина — бесконечная доброта в сочетании с неисчерпаемой энергией. Не сомневаюсь, что она подготовила для тебя незабываемо теплую встречу. Уверен, она сделала все возможное, чтобы тебе было тут уютно и комфортно. Я не удивился бы, если бы для нас устроили целое театральное представление с песнями и танцами в твою честь. Именно поэтому я отправил кучера с запиской, в которой попросил всех покинуть дом и не возвращаться до вечера. У тебя был трудный день, и я подумал, что тебе не мешало бы отдохнуть в тишине и покое. Встреча со слугами и осмотр поместья — все это может подождать.
Бел вздохнула с облегчением. Тоби был прав — едва ли она сейчас смогла бы оценить по достоинству столь теплую встречу.
Распахнув перед ней двустворчатую дверь, Тоби сказал:
— Я велел слугам принести твои вещи на время сюда, в мои апартаменты. — Слегка подтолкнув жену, он добавил с задорной улыбкой: — В конце концов, мы же не собираемся спать порознь.
— Не собираемся?
— Ну, я… — Он пожал
— Нет-нет, меня это как раз устраивает, — поспешно проговорила Бел, пожалев о том, что своим неуместным вопросом заставила мужа усомниться в ее чувствах.
Но этот вопрос сорвался у нее с языка совсем не случайно. До сих пор они спали вместе каждую ночь, и Бел не знала, сохранится ли такое положение дел и после того, как закончится медовый месяц. Она втайне надеялась, что сохранится, хотя частенько и говорила себе: «О Господи, я превращаюсь в развратницу…» Бел поначалу полагала, что ее влечение к мужу со временем начнет слабеть, однако этого не происходило. Похоже, она была безнадежно испорчена — ненасытность сочеталась в ней с извращенным любопытством, и с каждым днем желание ее разгоралось все сильнее.
— Как бы там ни было, — заметила Бел с улыбкой, — здесь вполне могут поместиться пятеро таких, как мы. — Она кивнула на кровать, представлявшую огромное старинное сооружение на четырех столбах с золотистым бархатным балдахином и атласным, расшитым золотом покрывалом. Такая кровать была бы под стать королю… и королеве. И еще хватило бы места для нескольких придворных.
— Ах да, кровать предков… — Тоби поднялся по приступке и, усевшись на кровать, покачался на высоком упругом матрасе. — Этой кровати действительно не одна сотня лет. Она намного старше самого Уинтерхолла. Полагаю, что мой прапрадед весь дом построил вокруг этой кровати. — Он похлопал по матрасу, приглашая Бел присоединиться. — Да, эта кровать исправно служила не одному поколению моих предков. Сколько наследников Олдриджей были зачаты под этим балдахином!
Тоби опрокинулся на спину, увлекая за собой Бел.
— Дорогая, я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты забеременела на этой кровати, — заявил он с озорной улыбкой.
Густо покраснев, Бел посмотрела на бархатный балдахин.
— О, Тоби! — воскликнула она и еще больше покраснела.
— Но вначале, — продолжал ее муж, приподнявшись на локте, — нам надо немного перекусить. Я уже отдал распоряжения… А, вот и угощение… Я знал, что миссис Тремейн не разочарует. — Тоби встал с кровати, и Бел хотела последовать его примеру. Но он остановил ее взмахом руки. — Нет, оставайся там, дорогая. Я принесу поднос.
— У нас что, пикник? — Бел приподнялась, сбросила туфли и села по-турецки, скрестив ноги под юбками. Затем расстегнула дорожный жакет и сняла его, оставшись в блузке и юбке.
— Ну вот… — Тоби вернулся с подносом, накрытым крышкой. Установив поднос на середине кровати, он снял крышку и со смехом проговорил: — Для нас, наверное, уже приготовили в столовой пир из десяти блюд, а я предлагаю тебе закусить холодным цыпленком с хлебом. И ведь это твоя первая трапеза в Уинтерхолле!
— Для меня нет ничего лучше холодного цыпленка с хлебом, — сказала Бел, отломив кусок хлеба и потянувшись к ножке цыпленка. Она только сейчас поняла, что ужасно проголодалась.
— Вот и хорошо. — Тоби снова рассмеялся. — Знаешь, я специально попросил принести сюда что-нибудь попроще — знаю, что ты не сможешь проглотить ни кусочка на пышном празднестве в твою честь. — Он отрезал кусочек сыра и протянул жене. Но руки у нее были заняты хлебом и курицей, так что сыр пришлось отправить ей прямо в рот.
«Какой он заботливый…» — подумала Бел. Она никогда не стала бы есть у него из рук, если бы они сидели в нарядной и торжественной гостиной или даже в столовой. А вот здесь, рядом с ним… Здесь ей было очень уютно.