Зачем нам враги
Шрифт:
Эллен сама бы себе не призналась в этом, но ее сердце подскочило при этих словах.
— Ну так... продай мне его. — Мужчина наклонился к ней совсем близко, так что полы его шляпы легли ей на затылок, и их лица оказались в интимном полумраке глубокой тени. — Я хорошо заплачу. Нам сейчас нужны эльфы. А этот... особенно хорош. Продай.
— Я...
— Продай. — Его дыхание обжигало ее лицо — всеблагие небеса, обжигало, как пламя, как прикосновение Глоринделя. — Что тебе с него? Ты ему не присягала. Ты даже слова не давала. Он тебе не нужен. Он только и делает, что унижает тебя. И, может быть, все-таки убьет. Подумай...
— Я не...
— А я отдам тебе твоего Рассела, — сказал человек в длинном плаще и шляпе с обвислыми полями.
Крик застрял в горле Эллен.
Он смотрел на нее, ожидая ответа. Эллен не думала. Это было проще всего. Всегда.
Она покачала головой.
Мужчина отпустил ее и, прежде чем она успела отпрянуть, отступил на шаг.
— Эльфийский выродок и калардинская шлюшка, — проговорил он. — Хороша парочка. Ну, удачи тебе, милая. Береги себя. А эльфа еще пуще береги.
Он отвернулся и сгинул — она не успела понять, как и куда.
Эллен вздохнула и медленно осела на землю. Двор был усыпан конским навозом, и ладони Эллен увязли в нем по запястья.
Она услышала позади движение, но не подняла головы. Только подумала без малейшего удивления, что уже научилась узнавать Глоринделя по звуку шагов.
Натан потерял сознание всего на несколько секунд, поэтому большую часть пути до лагеря тальвардских бандитов прошел самостоятельно — не считая того, что его то и дело подталкивали то в плечо, то в шею. Это несказанно раздражало, но было понятно — в не столь уж давние времена Натан сам так делал, именно потому, что это еще больше дезорганизовало пленников. Маленькая такая полевая хитрость, особенно когда есть риск, что человек вздумает погеройствовать.
Геройствовать Натан не собирался — со связанными руками это было бы довольно сложно. Рослин вели позади. Калардинская княгиня шла сама с лицом столь надменным, будто это она самолично организовала засаду. Интересно, подумал Натан, что она им сказала.
Шли они недолго — в соседнем холме скрывался вход в пещеру. В само отверстие, искусно прикрытое снаружи дерном и кусками отслоившегося сланца, едва можно было протиснуться, зато внутри разместился бы лагерь человек на двадцать. В дальнем конце пещеры виднелись две черные дыры — туннели, видимо, соединявшие это место с парой ему подобных. Потрясающее местечко — в бытность свою лесным разбойником Натан чего бы ни отдал за такое логово. Калардин — страна равнин и лесов, никаких пещер и нор, особо не разгуляешься.
Посреди пещеры горел костер, и островки сланца на песчаных стенах слабо отблескивали алым. Вокруг костра сидели несколько человек — четверо или пятеро мужчин, двое из которых медленно прокручивали над огнем вертел с насаженной на него кабаньей тушей, — и женщина, при одном взгляде на которую Натан невольно улыбнулся. Не от радости — просто ему стало немного смешно. Нет, ну подумать только, а? Как тесен мир.
— Ну кто бы мог подумать, что так тесен мир, — протянул он вслух.
Женщина у костра вскинула на него единственный глаз, но не улыбнулась в ответ.
— Мы знакомы? — сухо спросила она.
— Ну еще бы.
— Это не помешает мне перерезать глотку ублюдку, вздумавшему браконьерствовать в моих землях.
— Не кочевряжься, сеструха. Не тренди, что за так бражеля помажешь — ты хоть и гурлена знатная, но варьяткой никогда не была.
— Оставь этот треп для калардинцев, Натан, — спокойно сказала женщин а, игнорируя его переход на жаргон. — Здесь у нас свои законы.
Натан усмехнулся, но промолчал. Он не верил, что она всерьез настроена так уж враждебно, как пытается показать, но, правду сказать, добрым нравом Стэйси-Сколопендра никогда не отличалась. Даже когда была на десять лет моложе и вместе с Натаном состояла — недолго, правда, — в банде Алана Джойса. Уже тогда она справедливо считалась редкостной стервой, а с возрастом свирепела все больше. Потому и не прижилась в банде — слишком скоро и открыто стала замахиваться на место Алана. Ее не убили, до этого не дошло, — она сама ушла раньше, бросив на прощание, что в первом попавшемся селе наберет
Как ни крути, она явно не была рада его видеть.
— Конечно, у вас свои законы, я не спорю, — сказал Натан. — И если я их нарушил — то по случайности. Я думаю, никто ничего не потеряет, если ты дашь мне возможность объяснить.
— Разумеется, дам, — холодно сказала она. — Я дала бы такую возможность любому, кто оказался бы на твоем месте.
— Не сомневаюсь, — быстро согласился Натан.
Она стрельнула в него взглядом единственного глаза, проверяя, не издевается ли он. Но только безумец решился бы издеваться над Стэйси-Сколопендрой, особенно если на ее стороне был явный тактический перевес. Натан выдержал ее взгляд, зная, как много от этого зависит. По иронии судьбы, Стэйси тоже была одноглазой, как и Аманита, вот только Натан знал, как она лишилась глаза: глупо, выжгло отскочившей от костра искрой во время какой-то попойки. Впрочем, ей в отличие от Аманиты это пошло на пользу: и без того баба весьма устрашающего вида — здоровенная, как мужик, скуластая, с тяжелыми кулаками, — она теперь выглядела исключительно свирепо, будто ее единственный желтый глаз вобрал ярость утраченного. Стэйси пришла к ним раньше, чем Аманита, поэтому никаких шуточек на эту тему тогда не бродило, что, без сомнения, сохранило чью-то жизнь. Давно это было... По правде говоря, Натан даже немного удивился, что она его вспомнила.
— Ну так что, поговорим? — терпеливо спросил он. Стэйси пожевала толстые губы, хмуро кивнула.
— Развязать, — велела она с таким видом, словно шла на невероятную уступку. Приказ тем не менее был выполнен с рвением, говорившим о дисциплине в банде довольно много. Впрочем, от Стэйси ждать иного не приходилось, а что ее ребята и в самом деле были круты, Натан уже имел возможность убедиться.
Он двумя движениями размял затекшие запястья и, мысленно поздравив себя с удачным стартом, обернулся в поисках Рослин. Та стояла чуть поодаль между двумя бандитами, с интересом разглядывая пещеру.
Стэйси перехватил его взгляд и коротко спросила:
— Что за девчонка?
— Моя дочь, — спокойно солгал Натан. Стэйси изогнула густую бровь — жест получился неожиданно изящным.
— Неужели калардинские шлюхи теперь донашивают детенышей? Или ты остепенился?
Опасный вопрос. Натан быстро прикинул, стоит ли сообщать Стэйси о своем новом законопослушном статусе. Потом решил, что прояснять это сейчас вовсе не обязательно.
— Времена меняются, люди тоже, — уклончиво ответил он.
— Видать, не особо, если ты по-прежнему браконьерствуешь в чужих угодьях.
Снова это странное слово... Браконьерство. Будто у нее есть письменное дозволение наместника на разбойничанье в этих местах.
— Я бы хотел объяснить...
— Объяснишь. — Стэйси рывком поднялась — что и говорить, годы явно не добавили ей грации. — Все объяснишь.
Она пошла к одной из черных дыр в дальнем конце пещеры. Натан шагнул за ней. Больше никто не двинулся с места, только Рослин сказала вполголоса: «Папа... » — и его отчего-то передернуло, хотя прозвучало это так, как должно было прозвучать для пущей убедительности: испуганно, жалобно, умоляюще... Но до того не вязалась эта интонация с выражением ее лица, что только полный идиот не заподозрил бы неладное. А впрочем, с удивлением понял Натан, обернувшись якобы на зов и окинув оставшихся в пещере бандитов беглым взглядом, это ведь только я знаю, какая она. Для остальных леди Рослин — обычная напуганная девочка. Они же не рассматривают ее лицо и не заглядывают ей в глаза. Пусть так же все и остается еще час-другой. А там, миледи, мы уберемся отсюда. Все же гостеприимство Сколопендры — не самое приятное, что могло случиться в нашем путешествии.