Зачёт по демонологии, или пшёл из моей пентаграммы
Шрифт:
Минуту. А это ещё что?!
Каюсь, вниз спикировала так, что зубы клацнули и крылья заныли, подспудно надеясь, что это всё мне чудится, ибо дымом зело надышалась. Реальность, однако, была неумолима, и на одной из полуразваленных крыш действительно сидели рядом профессор Бал с Легионом.
Наш учитель был дивно нелеп, как, впрочем, и всегда: в домашнем халате навыворот, с какими-то записями, приколотыми к отворотам мятой остроконечной шляпы, в разного цвета носках и потёртых туфлях, он держал в руках свою любимую чашку - глиняную, чуть треснутую, размером чуть ли не с его голову. Судя по поднимающемуся
– Вы!
– выдохнула я.
– Какого?..
– Ты глянь, видит нас!
– обрадовался Легион.
– Какая же талантливая нынче молодёжь пошла! И наглая. А все ты, светлое отродье. Прикормил у себя этих красавцев, от внимания моего укрыл... Глаза б мои тебя не видели!
– Ну и убил бы, если так не нравлюсь, - зевнул профессор Бал.
– Благо, сколько возможностей было!
– Сам помрёшь вместе со всеми через полчасика максимум, - отмахнулся Легион.
– Да и надоело мне вас убивать, тем более что по договору с папочкой мне должен противостоять какой-нибудь пророк. Убью тебя - пришлют нового, а там снова-здорово: пока поумнеет, пока в силу войдёт. И вообще, мало ли, кто попадётся? И так в этом мирке поговорить не с кем, одни идиоты кругом.
– Ты всегда логичен, как мигрирующий лемминг. Это очень по-твоему: сначала с самой ученической скамьи делать все, чтобы люди думать не умели, а потом возмущаться - откуда ж это вокруг столько идиотов, почему же поговорить не с кем? Вот уж действительно, загадка века.
– Ну слушай, - возмутился Легион.
– Вот не надо! Я выполняю правила пари, у людей есть все шансы и возможности. Другой вопрос, что среди них и без меня полно энтузиастов. Между прочим, сжигать книги на площади я им не приказывал! И бросать в получившийся костёр библиотекарей тоже.
– Ох, вот только не нужно про выполнение правил, я тебя умоляю, - усмехнулся магистр Бал в чашку.
– Ты мухлюешь на каждом чихе.
– А доказательства где? А доказательств нет! Без бумажки ты дурашка, светлый. И вообще, не пойман - не Я. К тому же, коль уж открывать рот и говорить про нарушение правил, то рождение Дана - просто нереальная подлянка с папочкиной стороны.
– Справедливости ради, твой Отец едва ли принимал участие в процессе. Ты просто что посадил, то и выросло - чего и следовало ожидать.
– Извините, - сказала я.
– Вам ничего не мешает? Ну, не знаю - город там горящий, я тут стою?
– А чего ты тут, кстати, стоишь-то?
– уточнил Легион.
– Садись уж рядом, коль пришла. Вместе посмотрим, как мир рушится - красивенное, говорят, зрелище.
– Спасибо, - говорю.
– Мне и так хорошо. Можно я лучше спрошу?
– Ну спрашивай, - Легион какой-то подозрительно благодушный - вот что скорый конец мира с демонами делает.
– О каком отце вы говорите? Тут замешан ещё один демон?
– интерес отнюдь не праздный, если совсем по-честному. Зная Легиона, я даже воображать не хочу, как должен выглядеть его крылато-рогатый
– Нет, - хмыкнул Легион.
– Я о Мастере, великом любителе кукол-марионеток, захламлённых магазинов и глупых социальных экспериментов. А, ну и творце всего этого безвкусного дерьма, что нас окружает. Если хочешь знать, родитель он просто отвратительный!
– Зато ты, конечно, совершенно не унаследовал эти очаровательные черты, - хмыкнул Бал.
– То-то отец из тебя вышел потрясающий, марионеток у тебя вот просто ни одной нет, а последствия твоих социальных экспериментов мы не наблюдаем прямо сейчас. Дени, чайку хочешь?
Я хотела, ещё и как! От таких новостей мне чего покрепче возжелалось, да и ноги как-то резко держать перестали. Профессор, кажется, сходу понял моё состояние, усадил рядом на крышу, сунул в руки ещё одну щербатую чашку с ромашкой. Я хлебнула, не глядя.
– И это держи, что ли, - хмыкнул Легион, и передо мной материализовался роскошного вида пирог.
С черникой. От Легиона. Сан прав, определённо: этот мир спятил!
– Это тебе от будущей свекрови, - сообщил демон преехиднейше.
– Очень уж она с тобой познакомиться жаждет. Её, конечно, в чём-то понять можно: крылатых девушек и так мало осталось, ибо во времена войны древних и новых богов почти никто из них не соглашался унижать себя служением или бездной. А те, кто есть, все старше пяти тысяч лет поголовно - и тут такая находка.
– Я не...
– Ты да, - оскалился Легион.
– Раньше надо было думать! Если Иша хочет, чтобы ты жила с нами - будешь, как миленькая. Но это и в твоих интересах, кстати. Вам, гибридам, до нормального владения способностями ещё учиться, учиться и учиться...
– Это мило, - сказал профессор Бал.
– То, как ты заботишься. Раньше ты не мог отыскать семью среди себе подобных, а тут свершилось, как я и предсказывал. Жаль, что взглянуть на твоих друзей, наверное, не успею - прелюбопытное должно быть зрелище.
– А вот это не твоего ума дело, - отмахнулся Легион.
Над крышей повисла какая-то совсем уж нездравая тишина, изредка прерываемая грохотом эпической битвы. Что-то я не поняла, раньше - это когда? Хотя, что бы я вообще понимала в происходящем!
Скосила глаза на пирог. Тот, клянусь иллюзорной чешуёй, буквально манил и туманил сознание. Кончилось дело в том, что я сама не заметила, как принялась подъедать выпечку, стараясь не думать о глупых шутках насчёт "свекрови".
– А почему рождение Дана - подлянка? Разве ты этого не планировал - сделать из него Зверя, свести с ума?
– спросила, прожевав. А что теряю? Не ответит так не ответит, а убивать не станет: и так через полчаса помрём.
Легион посмотрел странно так, как на дуру малолетнюю. Впрочем, по сравнению с ним я таковая и есть - ни отнять, ни прибавить.
– Сознательно уродовать собственного ребёнка - сомнительное удовольствие, - сказал он холодно, чем поверг меня в натуральный ступор.
– Но ты же сам...
– я даже не знала, как договорить. Обращался с Даном, как скотина? Позволил ему расти среди больных на голову уродов? Сам же подтолкнули к краю?
– Договор, заключенный с Творцом, - пожал плечами Легион.
– Захочешь, не нарушишь.