Задира
Шрифт:
Меж тем, кое-что безумно интересное я все же слышал.
С того момента, как спорщики повернулись к нам, мне было доступно каждое произнесенное ими слово.
– Ты жульничаешь!!! – истерила женская фигура. – Твоя сказка про вселенское равновесие погубит тестовый мир полностью так же, как и наш основной, а третьего шанса не дается никому!
– Успокойся! – рокотал ей в ответ низкий мужской голос. – Система противовесов – единственное, что может спасти и этот несчастный мир, и нас с тобой! Просто посмотри, чего мы с тобой уже достигли. Нас уже только двое. Окончательно и бесповоротно двое. Больше никаких
– Нет, ты жульничаешь!!! – никак не успокаивалась женская ипостась Стража. – Даешь мне решать первой, со всем соглашаешься, создаешь видимость того, что твоя позиция априори слабее моей, а потом все внезапно происходит наоборот! А ведь я точно знаю, что всего этого нельзя просчитать заранее, значит, ты незаметно для меня вносишь коррективы по ходу игры!
– И снова ты скатываешься к банальной гиперболизации несостыковок в собственных планах, - в голосе мужской ипостаси уже явно сквозило легкое раздражение, - ты не хуже меня знаешь, что мы просто не в состоянии делать что-то в тайне друг от друга, и прекрати, наконец, считать все происходящее игрой, иначе мы опять доиграемся!
Мужчина повел руками в разные стороны, давая понять, что именно он хотел сказать своей последней фразой.
Я невольно обернулся, чтобы еще раз осмотреться вокруг.
Да, по всему видать, что свой первый мир Страж в нескольких своих лицах уберечь не смог. Неужели здесь совсем нет жизни? Ведь на Земле – я где-то слышал – большая часть биомассы находится именно внутри планеты. Начиная с почвы и заканчивая чуть ли не четырьмя километрами вглубь. Дальше просто слишком высокие температуры…
Это что же здесь такое должно было случиться, чтобы абсолютно всю жизнь истребить, оставив при этом относительно целые здания на поверхности планеты? Ума не приложу. Или может они берут в расчет только разумную жизнь? Точнее, он берет.
Зараза! Не могу я, глядя на двух людей, считать их одним целым!
Стоп. Не это сейчас главное. Если здесь и сейчас у нас главенствует принцип равновесия, значит, не просто так замолчал Бродяга, и я стал получать информацию непосредственно от главных местных кукловодов. Получается, что один из них воздействовал на голосовые связки Таллана, а второй автоматически получил право усилить мой слух. Не факт, конечно, но хоть какая-то логика в этом есть, хоть и неприятно ощущать себя бесправной марионеткой, особенно сразу после того, как без труда управлял целой разномастной армией поднятых мертвецов.
В это время Бродяга присаживается на корточки и начинает быстро выводить пальцем на пыли, усеивающей здесь все более или менее горизонтальные поверхности, какие-то символы. Он, лишившись способности говорить, пишет для меня послание. Однако я, потеряв здесь любую связь с Экуппой, могу говорить на их языке, но никак не читать.
Кладу руку ему и на плечо, и когда Бродяга, не переставая писать, оглядывается, огорченно развожу руками и качаю головой.
На краткий миг лицо Таллана искажается от раздражения, но сразу же это выражение сменяет решимость. Бродяга вскакивает на ноги и, развернувшись широкой спиной к Стражу, знаками пытается мне
Во всяком случае, именно так я его понял, потому что было сложно одновременно слушать междоусобную ругань двух частей одного Стража и расшифровывать язык жестов Таллана.
– Своим напускным бездействием ты постоянно заставляешь меня делать первый ход, поэтому я чаще ошибаюсь! – продолжала сыпать обвинениями прекрасная половина Стража. – А потом ты еще и делаешь вид, что помогаешь моим фишкам, чуть ли не в ущерб своим!
– Не думал, что мне придется повторять это из раза в раз, - голос сильной половины звучал максимально успокаивающе, - я всегда предпочитаю давать своим людям возможность полностью ознакомиться с ситуацией, а уже потом начинать действовать исходя не из моих инструкций, а из своих внутренних убеждений. Только так мы сможем минимизировать наше беспощадное вмешательство в существование мира. Я ведь даже дал тебе возможность позволить твоим фишкам непосредственно воздействовать на моего человека. Что же ты еще хочешь?
– Давай меняться! Ты изначально как-то понял, что обреченная на смерть сразу после появления в мире фишка сможет не только выжить, но и прогрессировать! Ты выбрал для нее слишком хорошего носителя! – продолжала протестовать женщина, но по ее тону было понятно, что она понемногу успокаивается, выплеснув на собеседника большую часть накопившихся негативных эмоций.
– От которого ты трижды отказалась!
Мне кажется, или в голосе мужчины сквозит уже совсем ничем не прикрытая усмешка?
Ох, рискует он нарваться на еще более фееричный скандал!
Однако ослепительной вспышки всепоглощающего женского гнева не последовало.
– Да, я помню правило трех отказов, извини, - тихо произнесла она, - но объясни мне, пожалуйста, как ты смог все рассчитать?! Больше на данный момент я от тебя ничего не прошу!
– А я ничего и не рассчитывал, - спокойно и как-то очень убедительно проговорил мужчина, - я просто до определенного момента делал все так, как мы договаривались, а потом я предоставил человеку право решать за себя самому.
– Неужели это он все просчитал? – безмерно удивилась женщина.
– В том-то и дело, что нет! – в голос рассмеялся мужчина. – На этот раз мне попался чрезвычайно, я бы даже сказал: болезненно спокойный человек. Он занял выжидательную позицию с упором на сохранение своей жизни и жизней приютивших его людей.
– Ты знал, что он так поступит, - снова начала «заводиться» женщина, - ты и сам всегда тянешь до последнего!
– Только потому, что я свято верю: девяносто процентов несерьезных проблем отпадут сами, если их попросту игнорировать.
– А что ты скажешь про данные десять оставшихся процентов?!
С этими словами женщина раскинула руки в стороны и прокрутилась на триста шестьдесят градусов, показывая на все, что нас сейчас окружало.
– Да, - согласился мужчина, - порой на долю десяти процентов выпадает ситуация, приводящая к глобальной катастрофе. Бывает…
– Это наш последний шанс! – видно было, что женщина перешла на шепот, но я все еще прекрасно ее слышал. – Больше никто из Старших не даст нам свой мир для реабилитации.