Задира
Шрифт:
В этот раз недоуменно выглядели не только Элизи и Экуппа, но еще вдобавок к ним и Эдвардс.
– Совершенно верно. Кому, как не бывшей профессиональной убийце знать, что признанные мастера их гильдии де-юре мертвы для этого мира. Так вот мой внучатый племянник мертв для целого мира, но не для его некогда родного дома. Он мог бы попасть сюда в любой момент, но, видимо, решил сделать это одновременно с вами, чтобы как можно дольше сохранить свое инкогнито.
Все, кроме Элизи, слушали с жадным интересом. Девочка лишь мысленно пожала плечами: за последнее время она пережила столько необычайных и даже
Совсем другое дело – книга. Вначале в ней все было сложно и непонятно, но в конце у самого переплета в книгу была вложена тетрадь, вся исписанная ровным крупным детским почерком. И в ней, как сразу догадалась девочка, были выписаны все известные неведомому составителю заклинания-шалости. А самое главное вновь нашлось в самом конце – заклинание-архишалость! Оно требовало предельной концентрации силы воли, применения артефактной магии, знания имени жертвы и заветного истового желания совершить шалость, направленную исключительно на нужного человека!
Артефакт, кстати, лежал тут же – задубевший лоскут кожи неопределенной формы с небольшим круглым отверстием где-то примерно в центре.
Заклинание было чудным: его нельзя было читать непрерывно, а выполнять надо было по частям и в строгом порядке. И этот порядок по всем законам логики исключал саму возможность совершения архишалости. И это заставляло девочку морщить лоб и хмурить брови.
– Следовательно, он может сейчас быть здесь? – уточнил Эдвардс, вплотную приближаясь спиной к притихшей Элизи, и понемногу подталкивая ее к ближайшему углу, сформированному стеной и стеллажом.
– Все зависит от его конечной цели, - ответил Элвин, - возможно он охраняет бойницу с разбитым стеклом, чтобы ее не попытались заделать, возможно, он подкарауливает меня, как самого опасного врага в периметре этого здания, возможно…
– …он постарается убить тех, кто должен быть мертв, а потом обездвижить оставшихся, потому что они нужны заказчику живыми, - закончил фразу Элвина незнакомый шершавый голос исходящий будто бы из-под ног.
Теперь все взгляды и лезвия стилетов Язвы были обращены к полу.
– Да, дядюшка, пускай я и считаюсь мертвым, но наша кровь все еще течет по моим жилам и наш дом все так же считает меня своим хозяином, равно, как и тебя.
– Сколько же тебе заплатили за предательство, мертвец? – каким-то чужим, враз постаревшим голосом спросил Элвин.
– Мастера-убийцу не интересуют материальные блага, - неожиданно произнесла Язва, - привлечь его внимание может только задание, близкое к невыполнимому, либо совпадающее с его интересами.
– Верно, отступница, верно. Ты умрешь первой, но только когда дядюшка соизволит прийти сюда лично, - донеслось со стороны пола, - он должен увидеть, что не смог обеспечить защиту своих гостей, и ему предстоит с этим жить до конца своих дней.
– Я уже здесь, Мастер-убийца, которого я отказываюсь признавать своим родственником после предательства рода, - прозвучал голос Элвина, но не с потолка, а со стороны двери-ширмы, - можешь прекратить маскарад и показаться мне на глаза!
Прозвучавший
А потом на правом предплечье Язвы сам собой образовался длинный, от локтя до запястья, кровоточащий порез.
– Так начнется же представление! – пафосно донеслось с пола, потом раздалься резкий тихий свист рассекаемого воздуха, и прядь волос наемницы медленно упала ей на плечо, а на самом кончике уха, начала набухать капля крови.
– Стой, мертвец! – закричал Элвин. – Прекрати! Я вызываю тебя, как Мастер – Мастера!
– А так можно? – уточнила Экуппа у Эдвардса, тоже прикрывая собой притихшую Элизи.
– Сложно сказать, - не отрывая взгляда от напряженной, как взведенный лук Язвы, произнес Пройдоха, - не думаю, что дуэль двух Мастеров, да еще из разных гильдий, уступает по ранжиру Премиальной дуэли, даже, если та объявлена раньше. А еще от нее нельзя отказаться.
– Совсем нельзя? – недоверчиво переспросила Экуппа. – я когда-то что-то читала об этих всех дуэлях, но это было так скучно, и я была уверена, что такие знания мне никогда в жизни не пригодятся…
– Отказ от такой дуэли при наличии бесспорных причин для вызова, возможен, но несет за собой потерю звания Мастера для отказавшегося. Здесь пролита кровь и при свидетелях сказано слишком много лишнего. А лишиться звания Мастера – позор, который не смыть кровью всего рода, не то, что смертью.
В этот момент готовая к новой атаке наемница с каким-то беспомощным писком отлетела в сторону с такой скоростью, будто в нее врезался бегущий с горы слон. Эдвардсу пришлось на миг отскочить в сторону, чтобы не дать Язве удариться о стену, перехватив ее и закружившись при этом волчком, быстро-быстро переставляя ноги, будто заправский танцор.
Вскоре они все втроем закрывали своими спинами Элизи, а дуэлянты уже сговаривались об условиях схватки.
Ни одно из предложений противной любой из сторон не получало отказа. Местом действия была выбрана библиотека. Выбор оружия был за Мастером Убийцей, но он почему-то уступил его Элвину. Старик не стал кочевряжиться и выбрал родовую рапиру. Ответом ему был легкий нарочитый смешок, все так же исходящий от пола.
– Ты предсказуем, дядюшка! Это тебя и погубит. Точнее, уже погубило. Твое пожелание произнесено и услышано! Я готовился к этому с того самого дня, как ты унизил меня и я сам себе поклялся стать мастером и отомстить! Поэтому я хорошо изучил правила и немногие описанные прецеденты. Раз ты, являясь Мастером клинка, выбрал рапиру, я могу использовать весь свой арсенал убийцы. Раз твое оружие – родовое, я вправе пользоваться любой из своих профессиональных способностей на свой выбор. И я остановлюсь на невидимости!
– Мне незачем видеть тебя: достаточно запаха предательства, которым от тебя несет за версту, чтобы понять, где ты находишься! Подумать только, ты добился таких вершин, а все еще остался таким же мнительным, брезгливым и впечатлительным мальчишкой, которым я тебя запомнил!
– Ты превратил меня в жабу! В жабу!!! На потеху всем собравшимся! Я до сих пор чувствую бородавки на своей коже, старик!
– С того дня я не произнес ни одного заклинания! – взволнованно воскликнул Элвин. – Я умолял тебя о прощении! Я сам себя наказал!