Задом наперёд
Шрифт:
Жильём занимались в порядке самодеятельности горожане, вернувшиеся в город на пепелища своих домов. Им помогали пленные германцы.
В то время семья Шурика жила в двухэтажном доме, восстановленном пленными. Первый этаж - кирпичный, второй - деревянный, стены - засыпные: опилками. На втором этаже было три квартиры: одну занимала семья секретаря горкома партии, состоящая из трёх комнат на трёх человек, вторую - семья редактора местной городской партийной газеты - две комнаты на трёх человек, а третья - коммуналка, в которой проживало три семьи. В ней на каждую семью приходилось по две смежные комнаты.
Семья Шурика состояла из четырёх человек:
На первом этаже дома располагались ещё три коммуналки, в которых проживали девять семей.
Отопление квартир в доме - дровяное. Поэтому во дворе дома по его периметру располагались четырнадцать сарайчиков - по числу семей, проживавших в доме, в которых хранились дрова, да ещё у части жильцов содержались на откорме свиньи. Время было голодное и без собственной живности прожить было совершенно невозможно.
За сарайчиками находился огород, разделённый на участки по количеству квартир в доме. Примерно по две сотки на квартиру. В нём хозяева выращивали, в основном, овощи. Но были и ягодные кусты. За городом километрах в пяти имелись и участки под картофель, которые ежегодно засаживались жильцами дома, за исключением высокого начальства. Им-то всего хватало, поскольку шло прямое снабжение с продовольственных баз города.
* * *
Улица Посольская, на которой стоял дом, проходила вдоль реки, которая каждую весну разливалась и затапливала часть дороги, доходя почти до дома Шурика.
Под прямым углом к этой улице подходила другая под названием Славная, на пересечении которых стоял одноэтажный кирпичный дом. До войны дом был двухэтажным, но сейчас вместо разрушенного второго этажа была построена крыша. В этом доме имелся подвал, в который вселилась большая семья, состоящая из семи человек, пятеро из которых были дети, и двое взрослых. Это произошло в 1950 году.
Окна подвала были на уровне дороги. Летом в хорошую тёплую погоду одно из окон подвала всегда было открыто, и на подоконнике часто сидел мальчишка возраста Шурика, который с интересом наблюдал за играми детей на улице. Звали его Юрик. Выйти и играть с ними он не мог: его ноги были парализованы. Шурику нравилось с ним общаться. Юрик тоже умел читать и часто, сидя на подоконники читал книжки и рассматривал картинки. Дети часто обменивались книгами: Шурик приносил ему свои книги, тот делился своими.
Они много разговаривали. Братья и сёстры Юрика были старше того минимум на пять лет, поэтому играть с ним было некому. Шурик с Юриком часто играли в шашки, рассказывали друг другу разные истории, мечтали о школе и будущей жизни: кто кем станет. Однако, в школу Юрик так и не пошёл: его родители через два с половиной года как раз в мае 1953 года перед поступлением детей в школу, переехали в другой город.
Перед отъездом Юрик сильно заболел: подвал был сырой и холодный. Шурик несколько раз приходил к приятелю, когда того усаживали на подоконник, но из-за болезни мальчик очень ослаб и сидеть мог, только привалившись к подушке. Часто и много кашлял, при этом сильно задыхался. Бабушка Шурика не разрешала внуку с ним играть: она говорила, что у того туберкулёз и очень легко можно от него заразиться. Но Шурик всё равно с ним общался, так как друзей в доме, где он жил, не было: все ребята были значительно старше Шурика по возрасту.
В один из дней перед самым отъездом семьи Юрика,
– Мы завтра уезжаем, - сказал Юрик, - и я хочу подарить тебе на память о себе одну вещь.
Он полез рукой под подушку и достал оттуда блеклое неприметное тонкое медное колечко.
– Это кольцо подарил мне дедушка, когда приезжал к нам в гости в прошлом году. Он сказал, чтобы я сохранил этот его подарок, так как он будет оберегать меня от всяких плохих вещей. Но вчера приходил врач и осмотрел меня. Он сказал маме, что я не выдержу поездку, так как очень слаб. И по дороге помру. Возьми это колечко. Оно не спасло меня, может быть оградит тебя от всего плохого. И вспоминай обо мне: ты мой единственный друг. Только имей в виду, и дедушка меня об этом предупреждал: никому не рассказывай об этом подарке и пользуйся им только в случае настоящей опасности. Оберег не вечен, и когда-нибудь, когда ты совершенно об этом не будешь думать, он может отказать и подведёт тебя. Дедушка умер этой весной и теперь никто не знает про его подарок кроме тебя.
Колечко было большого размера и легко налезло на средний палец левой руки Шурика, после чего неожиданно уменьшилось в диаметре и крепко его охватило. Он даже потряс рукой: кольцо хорошо держалось на руке.
Шурику отдариться было нечем, да Юрик и не ждал от него подарка.
На следующий день к подвалу семьи Юрика подъехала грузовая машина. Его родители быстро загрузили в кузов небогатое имущество, мать села в кабинку к шофёру, держа на руках парализованного сына, остальные дети с отцом забрались в кузов, и уехали. Больше Шурик своего приятеля никогда не видел и ничего о нём не слышал.
А его подарок сохранил. Даже за прошедшие за это время более десяти лет колечко-оберег всегда находилось с Шуриком, уже всеми называемым Александром Викторовичем Густовым, несмотря на то, что по жизни за это время Александра Густова куда только не заносило и что только с ним не случалось!
* * *
Полученный от Юрика оберег не раз помог Александру сохранить здоровье и с честью выйти из весьма затруднительных ситуаций.
Не каждый человек владел оберегом в своей жизни и часто им пользовался в различных критических ситуациях.
Конечно, и родители, и бабушка сразу увидели медное колечко на пальце Шурика. Но, когда он рассказал им, что это подарок друга Юрика ему на память перед отъездом, отбирать и запрещать носить колечко не стали.
– Пойдёшь осенью в школу в первый класс - там тебя ребята засмеют за это колечко: только девочки носят кольца на руках. Сам его снимешь!
– сказала мать.
– Давай лучше повесим его на шнурок вместе с ключом от квартиры. И кольцо не потеряется, и всегда с тобой будет.
Так кольцо очутилось на шнурке на шее Шурика вместе с ключом от квартиры. Оно совершенно не бросалось в глаза, и никто никогда не интересовался почему Шурик носил его вместе с ключом.
Когда же приходилось снимать колечко со шнурка, то он надевал его на средний палец и сверху маскировал пластырем или изолентой. Так и обходился. Хорошо, что не часто это приходилось делать: только раз в неделю при посещении бани и иногда при посещении врача.
Примерно в это же время Шурика неожиданно посетила мысль о том, сколько могут прожить люди и зависит ли длительность жизни от их желания. Эта мысль преследовала Шурика довольно долго, пока он, наконец, не решился выяснить этот вопрос у матери: она была для него самым главным авторитетом.