Загадать желание
Шрифт:
Я медленно обернулась, уставилась на носки Всемиловых сапог.
– Что теперь?
– Тебе пора, – ответил Огненный.
Ноги подогнулись, я обессиленно опустилась на колени.
– Не самое лучшее место, чтобы предаваться отчаянью, – Всемил досадливо щелкнул языком. – И не время. К тому же у тебя все получилось, разве нет?
– Сейчас…
Я все пыталась собраться, сделать одно единственное усилие, чтобы подняться, и… понимала, что не могу.
– Сейчас…
Всемил наклонился.
– Дай мне руку.
Ожидая боли,
– Знаешь, колдунья, я во многом ошибся, но еще в большем оказался прав, – он улыбнулся неожиданно тепло: – Идем. Тебе, и правда, пора.
Лес легко пропускал Хозяина Огня, и даже песьи морды на перилах моста смотрели подобострастно на того, кто вел меня за руку. Едва приноровившись к быстрому шагу Всемила, я почти не смотрела по сторонам, лишь под ноги, но когда увидела одиноко стоящую избушку на берегу узенькой лесной речки – едва не остановилась.
– Не стоит его тревожить, – прочитал мои мысли Огненный. – Пусть работает. У него не так-то много времени.
Лесная чаща казалась светлей, кустарник сам отодвигал ветви, пропуская, извилистые корни не норовили подставить подножку, а торопливо прятались в землю. Густое сплетение над головой постепенно редело, стало видно серое предрассветное небо. Всемил остановился. Выглянув из-за его плеча, я поняла, что мы вышли к болоту.
– Тебя ждут, – Огненный кивнул в сторону.
На берегу маячили в сумерках два светлых силуэта: наверняка Фома и его товарищ. А ведь я просила не ждать… что ж, тем лучше.
– Спасибо, – я посмотрела в глаза своего спутника. – Скажи, что будет с Арисом, если я не смогу его вернуть?
– Ничего не будет, – Всемил отвернулся и задумчиво глядел туда, где все четче вырисовывались на светлеющем небе синие силуэты гор: – Тебе сказали правду. Его уже нет. Но… его еще можно вернуть, – и усмехнулся: – Тебе дали время попрощаться, и за эти три дня многое может измениться. Но никто не запретит тебе надеяться хотя бы на удачу.
– Так они специально время тянут? – у меня даже не получилось как следует возмутиться. – Им правда не хватает леших?
– Правда.
Я осторожно коснулась ожога на запястье: рука все еще болела, хоть и не так сильно.
– А что будет со мной? Кем стану я, если… Если ты назовешь меня по имени?
– Я могу называть тебя по имени сколько угодно раз, Евгения. И ничего не случится. А могу позвать один раз… – он повернулся. Посмотрел в глаза: – Ты хочешь узнать, что будет с тобой тогда? Ничего. Никаких превращений. Ты просто сгоришь.
Птицы еще не проснулись, и над болотом стояла сонная тишина. Двое хуторян заметили нас, но подходить не спешили. Узнали Хозяина Огня и не смели мешать разговору. Их силуэты расплывались перед глазами: хотелось спать, и чтобы по-настоящему испугаться только что произнесенных слов, я слишком устала.
– Быстро и безболезненно? – уточнила.
– Будем надеяться, – ответил Всемил.
Глава 4.
Обратно ехали верхом – через Вереш, сокращая путь. Меня подсадили к парню, и, не придерживай он меня, я бы точно вывалилась из седла.
В горницу дома Андрея и Настасьи мы с Фомой вошли в то время, когда солнце уже почти спряталось, но горячий свет алым пламенем лился в окна. Леон и Алина встретили нас молчанием. Про Ариса никто не спросил.
Знали. Все знали…
С шумом открылась входная дверь за спиной.
– О, вы вернулись! – нестерпимо громкий голос Карины звенел в ушах, в висках отдавался стуком. – Значит, все получилось? А… где Валечка? То есть Арис?
Девушка прошла по горнице – в тишине был слышен каждый ее шаг – и встала передо мной.
– Где мой брат?
Значит, ей тоже не сказали…
Силуэты расплывались перед глазами. Я не могла заставить себя поднять голову и посмотреть в глаза Горынычевой сестры.
– Карина, – Леон взял ее под локоть, отвел – скорее, даже оттащил – в сторону. Девушка пыталась вывернуться:
– Где мой брат? Женя, где мой брат?
Я спряталась в комнате и, растянувшись на твердой кровати, бездумно смотрела на потолочные балки. Потом скрутилась калачиком, обняла подушку. Может, было бы легче, если б плакала, но отчего-то не получалось.
Выспаться. Надо было выспаться как следует. Мало ли, что будет дальше.
А еще целых три дня. Переждать, пережить.
Скрипнула дверь.
– Женечка, – Алина постояла подле, не нашла, что еще сказать и, не дождавшись реакции, вышла.
Я закрыла глаза.
Не верится, до сих пор не верится… Кажется – он здесь, рядом. Сидит на кровати. Его рука – на моем плече. Я чувствую тепло его ладони и знаю, точно знаю, что если сейчас подниму руку – смогу коснуться его пальцев. Улыбаюсь.
Сон, все сон. Я обязательно проснусь…
Под ресницами пекло от подступивших слез. Ветерок из приоткрытой форточки холодил спину, но я знала, что не замерзну – Арис рядом, обнимет, согреет. И, уткнувшись лицом в подушку, упрямо не оборачивалась.
Когда я вышла из комнаты, было позднее утро. В доме, кроме меня, осталась лишь хозяйка. Отказавшись от завтрака, я уселась на лавке в углу и, привалившись к стене, наблюдала, как танцует пыль в струящемся из окна свете. То и дело закрывала глаза, вновь открывала, пытаясь проснуться несколькими днями ранее – не получалось. И это было обидно, да так, что хотелось плакать.
Ну почему: глупая случайность, единственная ошибка – и ничего нельзя исправить?..
Или можно?
Настасья прошла мимо, на мгновение задержавшись рядом. Я подтянула рукав, прикрывая запястье. Вместо ожога на нем красовались рыжие завитушки узоров, словно нарисованные хной. Знак Огня. Напоминание о том, что Ариса я еще могу вернуть. И что, если у меня это не получится, то и сама я проживу недолго.