Загадать желание
Шрифт:
– Ты здесь одна?
Волна испуга пробежала по телу, но я узнала голос раньше, чем обернулась.
– Нельзя же так подкрадываться, – прошипела, глядя на удивленного моей реакцией Макса.
– Я не крался. Просто там шумели, вот ты и не слышала.
– Ясно, – я перевела дыхание и вновь принялась следить за последними огоньками, исчезающими за поворотом реки. – Кстати, а ты знаешь, что это за праздник?
– Вроде как приход лета, – Макс подошел ближе. – В прошлом году я этот же праздник застал в одной деревушке, недалеко от Ручейного. Весело было.
Я вспомнила, как год
– Это как у нас – день влюбленных, – проговорил Макс. – У них считается, что в этот вечер стыдно остаться без пары. Удачи не будет, или еще чего-то…
Рука Максима легла мне на талию.
– Макс… Не надо, – я отклонилась, чтобы лицо Максима оказалось подальше от моего, вцепилась в его руку, пытаясь оторвать ее от себя.
– Почему?
Макс улыбался, и я терялась под его насмешливым взглядом.
– Как же ты?.. Нравится одна, а обнимаешь другую?
– Разве это так важно? – парировал он, обхватывая меня второй рукой. – Ты тоже не обо мне вздыхаешь, верно? Вот я и подумал, раз уж мы оба такие невезучие…
« Хочешь быть вместо меня?» – слова дочери леса в который раз эхом прозвучали в памяти. На сей раз – с издевкой.
– Нет уж, спасибо! – голос дрожал от обиды, я очень надеялась, что Макс этого не заметит.
– Ладно-ладно, я понял, – он тихонько засмеялся и, наверное, действительно собирался меня отпустить, но в этот миг поскользнулся на траве. Ладони скользнули ниже, и я, возмущенная такой наглостью, ухватила Макса за плечи и толкнула.
Плюх!
Брызги полетели в разные стороны. Макс поднялся из воды, попытался устоять на скользком илистом дне, снова упал с громким плеском.
Рядом негромко кашлянули. Я обернулась, не столько испуганная, сколько смущенная, что кто-то мог слышать наш разговор, да и видеть тоже… И действительно: в тени под деревом что-то шевельнулось, но выяснять, что и кто, не пришлось.
– Жень! – коротко позвал Макс и ушел под воду.
Мгновение я глядела на реку и плывущий по ней венок полевых цветов, потом скинула мокасины…
– Не лезь! – Арис вышел из тени, разулся, снял рубашку и спрыгнул в реку. Огляделся, словно все еще надеялся заметить Макса на поверхности, и тихо, беззвучно нырнул.
Не было его, как мне показалось, слишком долго. А потом над водой появилась голова Максима. Арис выволок пострадавшего на спине и небрежно сбросил на траву.
Приводить Макса в чувство не понадобилось – тот долго кашлял, выплевывая речную воду, потом сел, потер лицо мокрым рукавом. Посмотрел обиженно:
– Ну, Женя!..
– Извини. Я нечаянно…
– Хорошенькое нечаянно!
Максим провел ладонью по волосам, подцепил пальцами длинную нить водоросли, покрутил, разглядывая, словно какую диковину, и с размаху выбросил в реку. Поднялся, снял обувь, рубашку.
– Слышь, Горыныч, а ты тоже нечаянно своим подружкам-утопленницам меня топить приказал?
– Каким
– Русалкам, – Макс демонстративно выжал рубашку и забросил ее на плечо. Теперь мужчины стояли друг напротив друга, оба в подвернутых до колен промокших штанах, оба темноволосые. Только Арис шире в плечах, а Максим на полголовы выше. Хотя… смотреть свысока у него все равно не получалось. – Они меня за руки и ноги схватили и потащили на дно. Цепкие, заразы… А ему ничего, даже вытащить меня позволили. Может, он у нас не только со змеями разговаривать научился?
Арис молчал, а я так надеялась, что возразит. Ну нельзя же, в самом деле, поверить, что Горыныч способен на такую подлость! Не дождавшись ответа, Макс пожал плечами и неторопливо пошел к едва заметной бреши в темном кустарнике. На полпути обернулся.
– Женя, ты со мной? Или остаешься? – и, правильно истолковав мое молчание, добавил напоследок: – Смотри, будь осторожней.
Арис проводил его задумчивым взглядом и, отвернувшись к реке, сел на траву. Взъерошил пальцами волосы, стряхивая воду. Потянулся к рубашке, да передумал. Недалеко от берега что-то булькнуло, и я успела заметить, как бледная ручка, сцапав плывущий венок, утащила его под воду.
– Вот чертяка бестолковая, – покачал головой Арис. – Ей этот венок сто лет не нужен, а тоже…
Он обернулся, словно прислушиваясь – наверняка его змеи Максима до самого порога провожали. Я все еще стояла на месте, не зная, как же спросить Горыныча, не он ли, вправду, русалок подговорил. Боялась обидеть.
– Русалки эту ночь тоже своей считают. Шумных компаний сторонятся, но одному в воду лезть нельзя. Утащат, – Арис снова отвернулся к реке. Одинокие капли воды все еще ползли по его спине и плечам – крепким, словно Горыныч всю жизнь лопатой работал и мешки таскал. На смугловатой коже видны были шрамы – и не скажешь сразу от чего: обычные полосочки, черточки, но воображение рисовало вилы частоколом и ухмыляющиеся рожи поселян, пожалевших золото колдуну за работу. Хотя… все могло быть намного прозаичней.
– Так у нас же с ними договор, – успокоив свои подозрения, я села рядом. – Меня бы не тронули.
– Может быть. А может, и утопили бы. А потом сказали, что не узнали. Хитрые они…
– Да уж, – я покачала головой, и в это время под воду ушел еще один венок – пышный, украшенный цветами, явно срезанными с клумбы. – С кем мы договорились? Одним утопленников подавай, другим – бусики.
– Бусики… – Горыныч все-таки надел рубашку, длинные рукава спрятали черную метку на запястье. – Жизнь у них скучная, вот и развлекаются, как могут…
– Ты их защищаешь, что ли?
Он пожал плечами, а мне снова вспомнилась та русалка у костра. Стало неуютно, я нахохлилась, обхватила руками плечи. Арис обернулся.
– Замерзла?
Заботливо так.
– Нет, – покачала головой. – Просто…
Уже давно стемнело, а смех, музыка и песни все еще доносились от луга перед селом. Где-то рядом были Алина с Леоном: вот тут, прямо за непроглядной чернотой кустарника… Чем они сейчас заняты – гадать не хотелось, только разом избавиться от глупой ревности и еще более глупой и даже стыдной зависти не получалось.