Загадаю Тебя

Джолос Анна

– Оливье. Красиво получилось, да? – нахваливает наших рук творение.

– По-моему, перебор с майонезом, Лёш. Не обижайся, но с таким количеством получится не салат, а окрошка.

– Твою дивизию… Много выдавил, – озадаченно чешет затылок.

– Перемешать не успел, так что ещё не всё потеряно.

– Думаешь? – закусывает губу.

– Да. Просто убери ложкой лишнее, – подсказывает девчонка.

– Ща, – татуированный с энтузиазмом принимается за дело.

– А теперь

оставшееся размешивай. Нормально будет.

– Оль, у тебя случайно нет пластыря? – в кухне появляется Эмиль.

– Есть, – она лезет в сумку.

– О, отлично. Ну хоть у кого-то.

– Что у тебя с рукой? – уставившись на заляпанную рубашку, спрашивает она испуганно.

– Ерунда.

– Точно? – её голос выражает сомнение.

– Не парься, Миронова. Это так… Небольшая производственная травма.

– Порезался?

– Ему опасно давать любые колюще-режущие предметы, – насмешливо фыркает Лёха. – Покалечится, сто процентов.

– Заткнись.

– Держи.

– Спасибо, – Эмиль надрывает упаковку и обматывает пластырь вокруг пальца. – От души!

Фея, блин.

Только появилась, а уже успела спасти салат и истекающего кровью Разумовского.

– Надеюсь, в салате нет твоих ногтей? – кривится Лёха.

– Ребята потом нам расскажут, – забирает со стола брелок от своей тачки. – Поехали, расписной.

– Куда? – искренне недоумевает тот.

– Куда-куда, в Сосновый Бор.

– Подожди, но мы же решили остаться… – зыркает на друга, недоумевая.

– Нас ждут. Погнали, придурок, – отбирает у того ложку и сам пробует салат. – Ништяк.

– Я чёт не догоняю? А Богданыч? У него ж температура тридцать девять и два. Мало ли что!

– Выдохни и расслабь булки, нянька. Мы здесь уже не нужны. Снегурочка как следует о нём позаботится, верно? – обращается к Мироновой, щёки которой стремительно заливаются краской.

– Угу.

– Вот и супер, – блондин настойчиво толкает Лёху в спину, подгоняя к выходу, но тот вдруг резко стопорится посреди кухни.

– Аа… Так вот оказывается зачем ты заказал свечи и всю ту лабуду, – хитро прищуривается, глядя на Олю.

– Захлопнись и топай, – приказывает Разумовский.

– Не понял, вы в сговоре, что ли? – хмуро взираю на блондина. – С Ней переписывался всё это время за моей спиной?

– Выздоравливай, братан, – Эмиль и не думает объясняться. Ободряюще хлопает меня по плечу и подмигивает. – Созвонимся.

– Богданыч, – многозначительно тянет Лёха, поигрывая бровями. – Увидимся. Пока, Оль.

– Пока, – машет им Миронова на прощание.

– Не провожайте, – кивает ей Разумовский, и они переглядываются.

Предатель

хренов.

– Мы ушли!

До нас доносится хлопок входной двери.

Такая давящая тишина повисает в квартире, что становится слышно соседский телек за стеной.

Оля сперва долго гипнотизирует взглядом салат, но потом всё же решается поднять на меня глаза.

– Это, вообще-то, МОИ друзья, – не могу удержаться от комментария.

– Я просто хотела выяснить, дома ты или нет, – оправдывается извиняющимся тоном.

– Выяснила? – вопросительно выгибаю бровь.

– Ты заболел? – обеспокоено косится на склад лекарств.

– Всё со мной нормально, – отзываюсь недружелюбно и беру в руки пульт, чтобы начать демонстративно щёлкать каналы.

– У меня есть мёд и варенье, – ставит небольшую клетчатую сумку на стул и начинает доставать оттуда банки. – А ещё я притарабанила Зулины травы. Отвар тебя быстро на ноги поставит. Проверено на дедушке и Сеньке неоднократно, – выкладывает и выкладывает что-то, шурша пакетами.

– Зря везла. Мне ничего от тебя не нужно. Прибереги заботу для своего ботаника, – непроизвольно срывается с языка.

– А Антон-то тут причём? – перестаёт копошиться. Поднимает голову, и мы снова просвечиваем друг друга, словно рентгеном.

– Не строй из себя дуру. Я в курсе про твоих ухажёров.

– Богдан, прекрати. Нет никаких ухажёров.

– Есть, нет, не колышет, – топлю уверенно. – Ты просила, чтобы я оставил тебя в покое?

– Просила.

– Я оставил.

– Да, – тихо шевелит губами.

– Ну и зачем ты тогда приехала? Всё решили же, – высекаю холодно.

– Ты правда хочешь, чтобы я ушла? – пристально на меня смотрит. По реакции вижу, что не ожидала такого поворота.

– Да, Оль, так будет лучше.

– Лучше? – её голос вибрирует, а глаза подозрительно блестят. Не то от слёз, не от обиды.

– Насчёт отписанной матери квартиры не переживай. Я всё верну. Жилплощадью или деньгами, разберёмся.

– Плевать мне на квартиру. Я слышала твой разговор с Лёшей.

– Отлично. Значит, мне не придётся объяснять всё по второму кругу, – вытираю нос салфеткой. – Давай я вызову тебе такси. Возвращайся в Загадаево, пока не поздно.

– Не надо мне такси! – с психу швыряет сумку.

– Не дури, электричка будет поздно.

– Какая тебе разница? – злится ещё больше.

– Оля, – устало вздыхаю и потираю отяжелевшие веки. – Не усложняй. Просто езжай домой, ладно?

– Вот и вся твоя любовь! – цедит ядовито. – А говорил…

– Да надоело мне, пойми ты! – раздражённо перебиваю. – Задолбало! Оправдываться, доказывать, бегать.