Загадка Александра Македонского
Шрифт:
Молчание прервал Лисипп:
– Я решился – сделаю статую Эрота! До встречи, Таида!
Он накинул на плечи гиматий.
Таида встала, чтобы проводить дорогого гостя, засмеявшись, провела пальцем по скрещенным рукам, нарисованным на плаще…
Они направились к выходу.
По пути цепкий взгляд Лисиппа уже следил за рабынями, бесшумно скользившими между гостей… Дойдя до колонны, скульптор спросил у Таиды:
– Кстати, скажи откровенно, Таида, на что ты так богато живешь?
– У меня много друзей. Вот
Лисипп на секунду задумался, затем согласно кивнул:
– Верно, друзья большее богатство, нежели тучные стада коров и баранов… Но ведь богатого друга надо завлечь в свои сети…
– Быть может, Лисипп, ты станешь помогать мне в этом?
– С радостью, если сумеешь меня уговорить.
Таида засмеялась.
Вдруг Лисипп заметил Птолемея.
– Смотри, Таида, перед тобой еще одна жертва. Она возбуждена и не видит паутины…
Гетера усмехнулась, но не без довольства:
– Паутина во мне, Лисипп?
– Красота – та же паутина, клянусь Арахной.
Таида не успела ответить – к ним подходили Неарх и Птолемей.
Неарх приветствовал гостей, многие из которых были ему хорошо знакомы:
– Хайрете!
Гости, особенно женщины, радостно встретили Неарха:
– Хайре!
– О, Неарх! Мы рады видеть тебя!
– Я тоже рад!..
– Откуда ты?
– Из Коринфа. Решили заглянуть к прекрасным афинянкам по дороге в Пеллу.
Неарх замолчал, увидев Иолу, и тут же, извинившись, направился к ней. Еще не дойдя до возлюбленной, он весело приветствовал ее.
– О, моя несравненная! – Он рванулся к ней навстречу: – Будто вижу златокудрую Афродиту, выходящую из пены морской на песок Амафунта!
Иола остановила Неарха ослепительной улыбкой:
– Эти гимны поют мне мужчины с утра до вечера!
Неарх приблизился к Иоле, с лукавой усмешкой парировал… Так, чтобы слышала только она:
– Я предпочитаю с вечера до утра!
Иола ответила беззаботным смехом.
– Эгоизм моего возлюбленного беспримерен. Впрочем, не его одного…
– А что, есть и другие?
– А почему бы им не быть, Неарх?
Неарх нахмурился и серьезно взглянул на Иолу:
– Я бы посоветовал им именно не быть!
К влюбленным подошла Таида. Неарх взял обеих женщин за руки и подвел к Птолемею. Представил друга:
– А это сам Птолемей. Он, кажется, немного смущен. Однако это бывает с ним лишь в особых случаях… Сейчас, кажется, такой случай.
Птолемей не смел поднять на Таиду глаза, был не в состоянии произнести ни слова, он только смущенно улыбался.
Таида была поистине хороша, как богиня, и Птолемей испытывал такое же желание обладать ею, какое испытывал порой, глядя на вещи необычайной ценности, – такие, как драгоценные украшения или скульптуры, в которых он считал себя искушенным знатоком. Он мечтал обладать женщиной, вызывающей всеобщее восхищение.
Достав красивый
– Хочу отдать тебе этот платок на память… В знак благодарности за прекрасный дар – белоснежную Афру.
Птолемей взял платок:
– Благодарю тебя, Таида, за этот бесценный для меня подарок.
Он поднял на гетеру влюбленные глаза.
Неарх подошел к другу, шепнул на ухо:
– Смелее. Уверен, красавица не захочет отпустить столь красноречивого поклонника! Клянусь Зевсом, она готова ответить тебе взаимным чувством, счастливчик!
Птолемей продолжал, не отрываясь, смотреть на Таиду.
Она опустила глаза, как бы из скромности, на самом деле размышляя о том, как наиболее полно использовать свое влияние на этого человека.
Обернувшись к Таиде, Неарх спросил:
– Я изнемогаю от желания расцеловать мою Психею, покорившую своим талантом столь изысканную публику, и, если она не против, мы покинем вас.
На лице Иолы сияла ослепительная улыбка.
Таида и Птолемей возлежали друг перед другом у стола, уставленного яствами, фруктами и чашами с вином, ведя между собой тихую беседу.
В ночном саду были слышны только их голоса.
– Невероятно, Таида! Ты передо мной! Неужели это возможно? Просто сказка.
Таида улыбнулась:
– Ты преувеличиваешь… Но все равно это приятно слышать. Хотя… в каждой сказке есть крупица истины.
– Я знал многих женщин, но любовь узнал впервые… И понял…
Птолемей остановился, посмотрел в сторону.
– Что же, Птолемей, ты понял? – улыбка не сходила с ее уст.
Он повернул к ней лицо:
– То, что я люблю тебя… Надеюсь, что и ты меня полюбишь. И только это имеет для меня значение.
Таида не хотела углублять эту тему.
– Я подумала сейчас о любопытном совпадении…
– Что ты имеешь в виду?
– Мы встретились совсем недавно в Коринфе, в год, когда я окончила школу гетер, а вы, македонцы, были избраны именно в Коринфе возглавить поход на Восток.
– Для меня это, видимо, судьба.
– И для меня, – в раздумье ответила гетера.
Птолемей обнял и поцеловал Таиду.
– Я безумно рад, что встретил тебя… И никогда не буду счастлив больше, чем сегодня!
В паузах между поцелуями Птолемей повторял:
– Таида. Любимая. Моя Таида.
Она не пыталась высвободиться из его объятий. Но между тем проронила:
– Будущее сокрыто от смертных.
И снова улыбнулась.
Таида оказывала Птолемею знаки внимания, но без особого тепла, почти равнодушно. Она улыбалась ему, но он чувствовал, что не может постичь значения этой улыбки.
Лунный свет осветил гигантские деревья, затем беломраморную площадку. На высоком пьедестале стояло бронзовое изображение богини. Ее глаза из зеленых светящихся камней приковывали внимание.