Загадка Александра Македонского
Шрифт:
– Жизнь без радости для человека – не жизнь. Выпьем за радость! Не только потому, что она делает жизнь приятной. Но и потому, что она делает ее прекрасной! За красоту жизни!
Скульптор попробовал вино из вновь наполненного кубка.
Кубки были осушены и снова наполнены из бочки Диониса.
Дионис сам разливал вино…
Глаза гостей сверкали все ярче…
Гефестион позвал одного из рабов:
– Кимон! Принеси список игр, предназначенных для сегодняшнего празднества и передай его Лисиппу!..
Лисипп,
– А сейчас выйдут те, которые доставят нам радость!
Первыми на сцену вышли канатоходцы. Держа в руках амфору, полную воды, они исполнили танец на канате.
Вслед за канатоходцами на сцене появился заклинатель змей, который заставлял змею подниматься на хвосте, стоять и подпрыгивать под звуки флейты.
Заклинателя змей сменили юные акробатки.
Одна из стройных, очаровательных девушек в легком костюме, опершись на руки, закинула ноги за спину и взяла стоящий сзади нее кубок и, не расплескав ни капли, поднесла его ко рту и осушила до дна.
Другая, стоя в таком же положении, натянула ногами тетиву, выпустила стрелу из лука и попала прямо в цель.
Гости были в восторге… Кричали:
– Вот это по-эллински!
Гостям со всех сторон подавали самые изысканные блюда.
– Мы любим жизнь! – воскликнул знатный египтянин, поднимая кубок. – Александр, отважнейший из отважных, легендарный царь Македонии, фараон Верхнего и Нижнего Египта, сын Зевса-Амона, желаю, чтобы тебя всегда окружали мудрые люди! Поощряй их, поощряй музыку, искусство и храмы! – Он снова поднял кубок и спросил: – Сколько храмов в твоей стране?
Александр немного замешкался с ответом, затем сказал:
– Много! Но я построю еще больше!
Празднество продолжалось.
На сцену вышли египетские девушки в прозрачных нарядах из тончайших воздушных тканей. Они исполнили ритуальный танец живота, грациозный и страстный одновременно. Когда девушки откидывались назад, их груди двигались в такт музыке, а лоно отчетливо обрисовывалось под воздушными одеяниями. В этом зрелище не было ничего вульгарного – это была мистерия, доставляющая массу удовольствия зрителям и исполнялась в Египте во время празднеств, посвященных разливу Нила.
Заклинатель змей, решив доставить удовольствие Лисиппу, попытался возложить ему на плечи огромную кобру.
Все зрители замерли.
Но Лисипп был невозмутим, так же как и восседающий рядом с ним на троне из эбенового дерева на шкуре льва Александр.
Взрыв восторга вызвал у македонцев и ручной крокодил, который то свертывался шаром, то хватался за мечи и шел в нападение на персидский меч, точно воин. Он трижды открывал пасть при упоминании имени бога Себека, затем перевертывался на чешуйчатую спину и, наконец, подполз к подножию трона македонского царя, чтобы
Крокодилу, глубоко почитаемому в Египте, достались заслуженные знаки внимания.
Гефестион воскликнул, обращаясь к Птолемею:
– Кого только не почитают в Египте! Каким только богам не служат! В одном месте священной является овца, в другом – обезьяна, в третьем – орел!
– Да! – согласился Птолемей и добавил: – А быка, собаку и кошку почитает весь Египет! Удивительная страна!
На сцене появилась дева в короткой эксомиде, открывавшей левое плечо и грудь, с распущенными волосами и… подняла высоко тимпан и звонко ударила в него…
В этот же миг на сцене появилась Таида…
Неарх вопросительно посмотрел на Иолу. Та загадочно улыбалась.
Птолемей подался вперед.
Бешено бил тимпан…
Таида танцевала между кинжалов, укрепленных в полу клинками кверху.
Даже на лицах закаленных воинов мелькал ужас, смешанный с восхищением.
Некоторые из пирующих встали в крайнем возбуждении и криками подбадривали гетеру, поддерживая бешеный ритм танца:
– Прекрасная Таида!
– Истинная богиня!
– Гордость Эллады!
Она же распластывалась на кинжалах и снова вставала с победной улыбкой… и кружилась с неистовой быстротой среди острых кинжалов…
Рев восторга стал ей одобрением, даже Александр приподнялся с ложа.
Восхищенным взглядом провожал гетеру со сцены Лисипп…
– Таида – само совершенство, – воскликнула Иола… И вдруг вскричала: – Что такое?
Она пристально рассматривала лицо Неарха, по которому текли кровавые слезы.
– Неарх, что с тобой? Ты ранен?
– Ты права, дорогая, любимая. Я ранен, ранен смертельно!..
И он громко рассмеялся:
– Но моя рана скоро заживет, ведь ты рядом, а больше мне ничего не нужно!
Неарх крепко поцеловал Иолу… Она засмеялась и прижалась к любимому… который стер с лица капли красного вина…
В нарядном хитоне, под приветственные крики Таида явилась перед пирующими…
Царь поманил Таиду.
Птолемей сделал порывистое движение навстречу гетере, но она, минуя его, подошла к Александру… Не отрываясь, Птолемей пристально следил за каждым ее движением.
Александр обнял Таиду и усадил подле себя на стоящее возле его трона кресло рядом с Лисиппом.
Гетера улыбнулась царю. Он мягко сказал:
– Клянусь Зевсом! Своим искусством ты сумела отвлечь меня от тягостных дум правителя. Что-то есть в тебе такое, чего я еще ни разу не видел в другой женщине. Пока я не нахожу для этого подходящих слов. Но ты храбрая…
– Я горжусь, что ты меня видишь такой.
Таида сразу заметила задумчивость на лице Александра:
– Что-то тебя тревожит?