Загадка брошенной лодки

Устинова Анна Вячеславовна

Муму угрюмо кивнул.

— Вот и пили ко мне! — крикнул Баск. — У тебя получится.

Герасим, конечно, понимал, что перед смертью не надышишься. Хочешь не хочешь, надо идти. Однако ноги его совсем этого не хотели и медлили.

— Слушай, Герка! — надоело ждать Чичелину, стоявшему почти в самом хвосте очереди. — Долго ты ещё готовиться будешь? Давай скорее. Как говорится, падай и освобождай место другим.

Герасим, набрав в легкие побольше воздуха, крепко зажмурил глаза и пошел. Каким образом ему удалось ступить на бревно, а не мимо,

история умалчивает, но он таки оказался на бревне и даже сделал по коварному снаряду несколько шагов. Кто знает, если бы Каменное Муму не понял, что идет по бревну, то, возможно, дошел бы до противоположной стороны оврага. Однако Герасим понял и тут же начал отчаянно размахивать руками в поисках веревки. Схватиться за неё ему удалось, однако при этом он слетел с бревна и повис над ручьем.

— Прыгай, прыгай скорей! — советовали ребята.

— Руками, руками перебирай! — командовал Бельмондо. — Дойдешь на руках, так и быть, зачет поставлю.

Однако Муму ничего не видел и не слышал. Он продолжал висеть над весело журчащим ручейком. Тогда Баск, от всего сердца стремясь помочь другу в беде, принялся что было мочи трясти веревку. Ноль эффекта. Муму действительно стал каменным. Будто его заколдовали. И он продолжал висеть.

— Может, веревку обрежем? — Чича услужливо предложил Карлу Луарсабовичу перочинный ножик.

— Отставить смертоубийство! — отрезал военный биолог в отставке. — Сами не видите? У него ступор. В таком состоянии может разбиться.

— Тогда надо за ноги дернуть, — предложил Луна.

— Это метод, — одобрил Карл Луарсабович. — Только осторожно.

Мужская половина «Школы выживания» ломанула по склону оврага вниз. Герасиму лишь с большим трудом удалось отцепиться от веревки. Как он позже сам объяснял друзьям, ему давно надоело там висеть, но пальцы будто заклинило.

Разжались непослушные руки Герасима, конечно же, именно в тот самый момент, когда страховавшие его ребята позволили себе на секунду расслабиться. Длинное костлявое тело Муму плюхнулось прямо в ручей, щедро обрызгав всех окружающих.

— Ну, что нам с тобой теперь делать, Каменев? — устало осведомился Бельмондо. — Вторую попытку предпримешь?

— Да, — принял героическое решение Муму.

— Тогда иди быстро переоденься, пока другие сдают, — Бельмондо посмотрел на него даже с каким-то уважением. «Вестибулярный аппарат никуда, а характер — кремень», — про себя отметил учитель физкультуры.

— Да чего ему переодеваться, — возразил Чича. — Ведь снова в ручье окажется. Одежды не напасешься.

Тогда Бельмондо принял другое решение:

— Знаешь, Каменев, сбегай и надень плавки. А пока будешь переодеваться, ты это… психологически соберись.

Однако и в плавках Герасиму «психологически собраться» удалось далеко не сразу. Зачет по бревну он сдал последним. Издав протяжный вопль и вновь зажмурив глаза, он пробежал на ту сторону оврага. Как ему это удалось, не понял никто из присутствующих, включая его самого. Однако благополучное приземление

Герасима было встречено громкими аплодисментами. А Бельмондо сказал:

— Вот видишь, Каменев, если очень постараться, то, оказывается, все можно. Ставлю тебе зачет. Свободен.

Каменное Муму уже направлялся к давно ожидавшим его друзьям, чтобы потом вместе с ними пойти к сараю на пристани, когда Исаак Наумович, заглянув в свой блокнотик, спохватился:

— Хотя нет, Каменев, ты не совсем свободен. За тобой ещё разжигание костра осталось. Все, кто не сдал зачет по костру, за мной! — распорядился он. — А остальные сдают у Карла Луарсабовича зачет по съедобным и несъедобным плодам, травам и ягодам.

— Так вы же говорили, по травам завтра, — решил напомнить Луна.

— Нет, лучше сегодня, — ответил Карл Луарсабович. — Чтобы у тех, кто не сдаст с первого раза, завтра была возможность пересдать.

Ребята обменялись разочарованными взглядами. Кажется, они так и не смогут до обеда попасть к сараю. Муму, наоборот, единственный из Команды отчаянных остался очень доволен сложившейся ситуацией, ибо теперь был уверен, что без него никто из друзей к сараю не попадет. По-видимому, это так его воодушевило, что он ухитрился разжечь костер сразу, как требовалось условиями зачета, всего с одной спички.

— Ну, Каменев, ты сегодня в ударе! — Бельмондо был искренне потрясен.

Впрочем, Герасима собственный успех потряс не меньше, а может, даже больше, чем Исаака Наумовича, ибо во время многочисленных тренировок и предыдущих сдач костер у него не разжегся ни разу.

— Мой тебе совет, Каменев, — продолжал Бельмондо, — иди и попробуй по травам сдать, если уж тебе сегодня так везет.

— Да там уже без меня куча народа, — Герасиму не хотелось ещё раз испытывать судьбу.

— Так зачет-то ведь в виде теста, — пояснил Исаак Наумович. — За полчаса напишешь. Иди, дерзай.

Этому зачету придавалось особое значение, так как Бельмондо и Карл Луарсабович хотели быть уверены, что их подопечные, выживая, не отравятся чем-нибудь вроде волчьих ягод. Муму поплелся сдавать. Вообще-то он втайне надеялся сдуть у кого-нибудь правильные ответы. Однако хитроумные экзаменаторы заготовили то ли десять, то ли пятнадцать вариантов теста, и у ребят, сидевших рядом с Герасимом, были совершенно другие вопросы. Пришлось писать тест на свой страх и риск.

Зачет сдавали в столовой. Когда протрубили обед, Карл Луарсабович собрал листки.

— До семнадцати ноль-ноль проверю, — на прощание произнес он. — По истечении этого срока можете явиться за результатами. А теперь все свободны.

Во время обеда Марго и Варвара вели себя как-то очень странно. Ели они совершенно молча, на все вопросы ребят отвечали односложно, а Варя даже ни разу не прицепилась к Герасиму, хотя, кажется, поводов у неё было более чем достаточно.

Когда Команда отчаянных покидала столовую, Варя вдруг сказала:

— Мальчики, у нас к вам очень серьезный разговор.