Загадка Фишера, Мансуров Евгений Александрович

Загадка Фишера

на обложку

Мансуров Евгений Александрович

Шрифт:

ВОПРОС: Владеете ли иностранными языками?

Р. ФИШЕР: Я знаю прилично сербскохорватский, русский и испанский. И, конечно, английский…

ВОПРОС: А в какой степени владеете русским?

Р. ФИШЕР: Художественная литература для меня еще трудна, но шахматные книги на русском языке я читаю свободно.

ВОПРОС: Как проводите время, когда не участвуете в турнирах?

Р. ФИШЕР: Занимаюсь спортом. Читаю, слушаю радио и хорошие грампластинки.

ВОПРОС: Создается впечатление, что для Вас

много значит одежда…

Р. ФИШЕР: Да, это правда. До 16 лет я одевался плохо. Люди ко мне относились не очень-то уважительно. Они как бы хвастались: да, он может побеждать нас в шахматы, но сам – невоспитанный мальчишка. Мне не нравилось это. И я решил показать, что они ничуть не лучше меня. Поэтому я решил хорошо одеваться.

ВОПРОС: Одежда – ваша слабость?

Р. ФИШЕР: Нет, скорее сила… (1961)

ВОПРОС: Где-то писалось, что у Вас большая коллекция костюмов?

Р. ФИШЕР: Все они пошиты на заказ. Из семнадцати моих костюмов два шиты у портного, который обслуживал президента Америки Джона Кеннеди! (1964)

ВОПРОС: Кроме шахмат и одежды, есть ли какие-либо другие интересы?

Р. ФИШЕР: Пожалуй, нет… Как-то решил научиться дзюдо, но, осмотрев нью-йоркскую спортшколу, пришел к выводу, что слишком низкий класс преподавания, слишком много шума и нет даже места, куда можно сложить одежду… Какое-то время интересовался оккультными науками и гаданием по руке. Это настоящая наука, а не глупость, как астрология. (1961)

ВОПРОС: И все?

Р. ФИШЕР: Много интересов! Особенно – актуальные события в мире, политика и другие новости. (1968)

Люблю музыку, спорт, телевидение. Раньше собирал костюмы, но теперь бросил. У меня нет машины, но в Белграде, на «матче века» (1970), я получил приз – машину «москвич» новейшей серии. Я, правда, боюсь автомобилей. У нас в Соединенных Штатах в прошлом году было 56 тысяч смертных случаев от автомобильных катастроф. И я решил: лучше ездить в автобусе. (1970)

ВОПРОС: Вы боитесь оказаться во власти слепого случая или влияния каких-то «инородных» сил?

Р. ФИШЕР: В шахматах, как и повсюду, коммунистические проходимцы стараются навредить свободному миру. Они опасаются гения Фишера и готовы на все, чтобы его уничтожить. (1962)

ВОПРОС: Были какие-то конкретные угрозы?

Р. ФИШЕР: Эти агенты, знаете ли, способны на многое… (1974)

ВОПРОС: В городе большей частью ездите в метро?

Р. ФИШЕР: К сожалению, да. Но там так грязно! Люди ездят в рабочей одежде, ломятся в вагон, как стадо животных. Это ужасно! (1961)

ВОПРОС: По своей натуре Вы аскет?

Р. ФИШЕР: Не берусь судить… Выпиваю, но не много – предпочитаю молоко или свежий апельсиновый сок. Люблю лирическую и рок-музыку, иногда захаживаю в ночные кафе, но не танцую, а только смотрю…

ВОПРОС: Ваше хобби?

Р.

ФИШЕР: Пожалуй, играть в шахматы с самим собой. Я предоставляю своему «эго» сражаться со своим вторым «я». И хотя стараюсь играть в полную силу за обе стороны, почти всегда побеждает мое «эго»…

ВОПРОС: Но многие эксперты утверждают, что такие «поединки» невозможны!

Р. ФИШЕР: Отчего же. Это хорошая тренировка. Ведь чтобы победить – нужно разрушить само «я» соперника.

ВОПРОС: Как объяснить ваш «духовный экстремизм» и «тягу к высшему разуму»?

Р. ФИШЕР: Религия помогает мне лучше играть в шахматы – и это все, что меня в ней интересует. (1964)

ВОПРОС: Ваше отношение к славе?

Р. ФИШЕР: Сейчас я уже кое-что значу, а завтра буду еще известнее. Только неграмотные не слышали обо мне. И все же шахматы недостаточно популярны в Америке. Но, представьте, в поезде, пересекавшем Югославию, никто меня не узнал! А я много играл в Югославии, здесь меня любят и даже пишут мне письма, нередко с брачными предложениями… (1970)

ВОПРОС: Сладко ли бремя славы, так сказать, в зените популярности?

Р. ФИШЕР: Я не сторонник культа героев. Все равно многие не знают – американец я или эскимос. (1972)

ВОПРОС: Любите ли Вы время, в котором живем?

Р. ФИШЕР: Да!

ВОПРОС: Есть ли у Вас друзья? Гроссмейстер Горт однажды сказал, что шахматисту трудно иметь друзей среди шахматистов…

Р. ФИШЕР: Он прав. Ведь среди шахматистов жив дух соперничества. Мы соперники. Точнее, мы друзья-соперники. А вообще, у меня много друзей.

ВОПРОС: Кто именно?

Р. ФИШЕР: Все, кто любит шахматы, – мои друзья!

ВОПРОС: По какому принципу Вы выбираете друзей?

Р. ФИШЕР: По-моему, другом может стать каждый хороший человек.

ВОПРОС: Вы любите общение?

Р. ФИШЕР: Да! (1970)