Загадка лондонского Мясника
Шрифт:
Доктор посветил мне в глаза, проверил, нет ли переломов, и после стандартного осмотра нехотя препоручил заботам полицейского офицера. С ним я и приехал домой. Миссис Мерфи только взглянула на меня и сразу отправила в постель, пообещав, что предупредит своих родственников и будет спать у нас на диване. В кровати я провалялся сутки, но отдохнуть не получилось – боль не стихала.
Дрожь начиналась в пояснице, потом шла вверх, к основанию черепа. Казалось, что судороги сводят каждый мускул. Сначала боль гнездилась точно в том месте,
Однако хуже всего были мышечные спазмы. Я выгибался, когда по телу прокатывалась очередная мучительная волна, и стискивал зубы, чтобы не закричать.
– Папочка?
В дверях стояла Скаут. Я подумал, что испугал ее, но она просто принесла телефон.
– Там какая-то женщина.
Я подождал, пока дочка выйдет, и услышал, как миссис Мерфи говорит ей, что нужно причесаться.
– Вулф слушает, – сказал я в трубку.
– Это Скарлет Буш, – ответила взволнованная журналистка. – Вы его встретили! Встретили Мясника Боба!
– Понятия не имею, кого я встретил.
– Конечно же, это был он.
– Откуда у вас мой номер?
– Мы хотим помочь вам в поисках Боба. Мой редактор говорил с владельцем издания и заручился его поддержкой. Мясник должен ответить перед законом.
– Вы меня оболгали. В своей статейке вы написали то, чего я никогда не говорил.
Она даже не смутилась:
– Как сказал писатель Э. Л. Доктороу, художественного вымысла не существует. Есть только повествование.
– Иными словами, вы все сочиняете?
– Не совсем так. Я имею в виду, есть факты, а есть правда. – Она помолчала. – Что за девочка взяла трубку? Это Скаут?
Я с трудом сдержал ярость:
– Не смейте звонить мне домой!
– Вы видели Боба в лицо?
– Не смейте говорить с моей дочерью.
– Он с вами общался?
– Держитесь от нее подальше.
– А вы ему что-нибудь сказали?
Спину опять свело. Я закусил губу, прерывисто дыша через нос, и репортерша подумала, что напала на верный след.
– Так вы все-таки с ним общались?
Пожалуйста, у меня есть дочь.
Я умолял. Умолял подарить мне жизнь. Обезумел от ужаса. Потерял человеческий облик.
Пожалуйста.
– Что вы ему сказали, детектив? Уговаривали? Угрожали? Как вы себя чувствовали? Ходят разговоры об орудии убийства. Это какой-то нож для отрядов особого назначения. Старая школа. – Я услышал, как она барабанит по клавишам. – Кинжал Ферберна – Сайкса. Вы его видели?
Я беззвучно выругался. Откуда только они прознали?
– Последний вопрос. Технический. Третье убийство – это поворотный момент, – сказала она, заметно повеселев. – После трех смертей преступлению присваивают другой статус. Теперь
Я повесил трубку.
В комнату забежал Стэн и, склонив головку набок, с любопытством наблюдал, как я тщетно пытаюсь надеть носки.
– Тебе сюда нельзя, – сказал я. – Давай-ка на выход.
Он лег и продолжал смотреть на меня. Сидя на кровати, я натянул рубашку. Стэн положил голову на лапы. Я застегнул пуговицы и снова принялся за носки. Все без толку – спина окаменела.
Стэну явно наскучило это зрелище. Он встал, зевнул и потянулся – поднял хвостик и почти коснулся грудью пола, потом качнулся вперед, вытянув задние ноги. Посмотрел на меня: теперь попробуй сам.
Но я-то понимал, что, если лягу на пол, поднимать меня придется пожарной бригаде. Поэтому я встал, опираясь локтями на кровать, подался назад, чувствуя, как тянется поясница, потом вперед. В икрах появилось то сладкое чувство, которое испытываешь, когда пробуждаются мышцы.
Я продолжал качаться туда-сюда, неуклюже подражая собаке. Под конец я вспотел, запыхался, зато смог сесть и надеть носки.
Пес наблюдал за мной. Да, читалось в его глазах, ты правильно сделал.
Скарлет Буш не ошиблась – теперь мы охотились на серийного убийцу.
Однако третья жертва еще не умерла. Филипс лежал на больничной койке, подключенный к аппарату искусственного дыхания. У него было перерезано дыхательное горло, и пока он упрямо цеплялся за жизнь, у дверей палаты круглосуточно дежурили полицейские.
Пятнадцать
У нас есть своя столовая, но совсем рядом, всего лишь на другой стороне Риджент-стрит, к твоим услугам все кухни мира. Так что, работая за пределами Управления, обедать ходишь на тихие улочки Сохо.
С Эльзой Ольсен мы встретились в корейском ресторане. Она как раз доедала рис, приготовленный на пару, и бульгоги – кусочки маринованного мяса.
– Выглядите, будто вас смерть пригрела, Макс.
Я сел напротив:
– Из уст судмедэксперта, Эльза, это комплимент.
Она махнула палочками:
– Закажете что-нибудь?
Я покачал головой.
– Тогда, наверное, хотите спросить о мужчине, которому перерезали горло?
Я улыбнулся:
– Вы меня насквозь видите.
– Хотите узнать, выживет ли он.
– Такой вопрос приходил мне в голову.
– Это зависит исключительно от глубины раны.
– Рана колотая, Эльза. Нож вонзили в шею, но глотку не перерезали. Это если вкратце.
– Понимаю. Но и вы поймите, колотые раны – одна другой рознь. Повреждение может быть несущественным, а может произойти и полный разрыв. Если человек продержался… сколько там? Двое суток?
– Да.
– Тогда, полагаю, у него есть шанс выжить, однако дать гарантию не смогут даже врачи. Поэтому, если не хотите перекусить, вам лучше поехать к ним.