Загадка лондонского Мясника
Шрифт:
– Халат и шапочку, Вулф. Вы знаете правила.
– Как он погиб, Эльза?
Уайтстоун влетела следом.
– Как, Эльза? – повторил я. – Ему перерезали горло?
– Детектив, – спокойно сказала Уайтстоун. – Выйдите.
Я не слушал:
– Эльза? У вас двадцать лет опыта. Вы работаете в центре, оснащенном по последнему слову техники. Тут оборудование на миллион фунтов. Вы обязаны знать, как погиб Хан.
Уайтстоун схватила меня за плечо и развернула к себе. Никогда не понимал, откуда у хрупкой женщины
– Думаете, кто-то перерезал ему сонные артерии кинжалом коммандос, а потом спалил дом? И наш убийца до сих пор на свободе?
– Именно.
Уайтстоун кивнула на почерневший труп:
– Но зачем? Вы посмотрите на него, Вулф. Зачем кому-то еще и резать бедняге глотку?
– Убийца не стал бы его сжигать, – сказал я. – Не тот почерк.
– Какой мотив? Я видела отчет стажера Эди Рен. Говорила с Гейном и Труманом. Богач, заядлый курильщик, напивается и роняет сигарету возле емкости с горючим. И вот вам – копченый Хан. Почему это вас удивляет?
– Знаете, что такое окисление, Макс? – ласково спросила Эльза. – Это и есть огонь. Реакция начинается, когда горючее вещество контактирует с кислородом, в результате выделяются тепло и свет. Вот что делает пламя живым и смертоносным существом. – Она взглянула на обгорелый кусок мяса на металлическом столе. – Никаких признаков, что ему перерезали горло, нет. Потому что огонь уничтожает все.
Высоко в небе плыл звон Биг-Бена. У входа в Вестминстерский дворец я показал удостоверение и, держа его в руке, прошел через турникеты. Миновал офицеров с винтовками Хеклера – Коха, затем меня обыскали и наконец пропустили в холл.
В старинном зале было людно: тут собрались туристические группы с экскурсоводами, пресса, лоббисты, члены парламента, избиратели. Я быстро прошел сквозь толпу к лестнице, что находилась в глубине зала. Там, под огромным средневековым окном, сквозь которое сочился зимний свет, меня остановил охранник. Я снова показал удостоверение и сказал, что хочу встретиться с членом парламента от Северного Хиллингдона.
– Мистер Кинг ожидает вас?
– Возможно.
Охранник поколебался:
– Вам налево, сэр.
Я свернул и направился к центральной приемной, где великим премьер-министрам ставят статуи, а посредственным – бюсты.
Там я поговорил с человеком, стоявшим у дверей, тот пошел искать Бена Кинга и вернулся с невозмутимой блондинкой в очках и деловом костюме.
– Детектив Вулф? Меня зовут Сири Восс, – сказала женщина с едва заметным скандинавским акцентом. – Я секретарь мистера Кинга.
Это она выходила на террасу, когда я беседовал с политиком. Мы пожали друг другу руки.
– Как вы понимаете, – добавила Восс, – время сейчас неудачное.
И тут из коридора, ведущего в палату общин, вышел бледный, подавленный Бен Кинг.
Он
– Детектив. Я думал, все закончилось.
– Только начинается, – ответил я. – Что вы сделали двадцать лет назад?
Кинг продолжал идти, стараясь избавиться от меня тем же способом, что и от всех остальных. Секретарша тронула меня за руку, но я все равно пошел за ним. Люди в зале оборачивались.
– Что стало с Аней Бауэр? Что хотел рассказать Салман Хан? Что произошло в школе?
Плечи Кинга поникли. Этот человек, облеченный властью, привыкший все держать под контролем, получил от судьбы внезапный и сокрушительный удар.
– Мы можем поговорить в другой день? – спросил политик.
– Например, когда вернется ваш брат?
– Мой брат? Хотите поговорить с моим братом? – В его глазах полыхнуло какое-то непонятное чувство. – Это невозможно.
Кинг зашагал дальше. Я вдруг заметил, что прямо передо мной стоит Сири Восс.
– Пожалуйста, – попросила она, – не надо.
Рядом с ней я увидел двух вооруженных полицейских, в чьих глазах смешались разные чувства, но больше всего было смущения.
– Ничего не кончилось! – крикнул я вслед Кингу. – И вы это знаете!
Я хотел пойти за ним, но взглянул на секретаршу, и что-то меня остановило.
Звонок от Свайр застал меня на кухне – я готовил взбитый омлет для Скаут.
– Вы временно отстранены от должности, по вашему вопросу ведет расследование Отдел профессиональных стандартов, а на подходе расследование Независимой комиссии по рассмотрению жалоб на полицию.
Я помешал яйца.
– Какие обвинения?
– Пренебрежение или нарушение обязанностей. Давление, преследование. Что больше подойдет. У нас их более чем достаточно. – Она помолчала. – Вы хотя бы смотрите новости? Ну, конечно же, нет. Вы даже не знаете.
Свайр вздохнула, будто не веря, что такое возможно.
– Сделайте себе милость, Вулф, тупица вы несчастный. Включите телевизор.
Она повесила трубку.
Я поставил перед Скаут омлет и стал смотреть канал Би-би-си. Там шли обычные новости: взрыв в Ираке, беспорядки в Афинах, встреча в Брюсселе, пропавший ребенок, вялая экономика. И вдруг – фотографии трех солдат.
– …рядовой Химал Самир, двадцать два года. Капрал Бибек Прабин, двадцать три года, и капитан Нэд Кинг, тридцать пять лет, из полка Королевских гуркхских стрелков…
– Пап?
– …в провинции Гильменд. Причиной взрыва бронемашины стало самодельное устройство…
– Погоди, погоди, милая. Дай мне досмотреть.
– …все трое скончались от ран.
С официальных фотографий смотрели два серьезных молодых парня, торжественно застывшие, исполненные гордости. А капитан Нэд Кинг широко улыбался, глядя в камеру, будто хранил какой-то секрет, которого никто уже не узнает.