Загадка мадам Лю
Шрифт:
Полковник положил мне руку на плечо, будто призывая отдохнуть. Он сказал мне, что из газеты, где мне заказали материал, уже звонили и ему: с просьбой помочь организовать материал.
– Пожалуй, я снова вам дам старшего лейтенанта Васильева. Он теперь бьется за звездочку, старается. Вот-вот звездочка должна была прилететь... А тут вот какое дело...
И он кивнул на уже расходящуюся после похорон толпу.
– Да не стоит Васильева, - улыбнулся я.
– Он мне и так лапши на уши навешал.
Сухонин тоже улыбнулся.
– Так звездочка-то тогда еще покатилась
– "Вора в законе"?
– Его.
Я поглядел внимательно на полковника. Он высматривал кого-то. Наконец, увидел. Конечно, это был Васильев. Полковник поманил его к себе пальцем.
– Тот рысцой прибежал.
– Ну вот что, будущий капитан! Чтобы материал о нас... В общем... тогда не являйся на совещание... Охраняй нашу журналистскую знаменитость. И помоги сделать приличный материал.
Первая моя запись. Я все будто запротоколировал тогда о Соболеве. Но, помню, лишь ушел в гостиницу, сразу позвонил по телефону полковник Сухонин.
– Ты записал все о Соболеве?
– почему-то перешел на доверительное "ты".
– Да.
– Жена его жалуется на тебя. Сейчас мне позвонили из горкома. Слушай, мужик, почему ты имеешь к нему такие большие претензии? Убит же человек... И вообще, все там не так. Ну кто из нас не поглядит на то, что плохо лежит?
– У меня все так, как в протоколе. А в другом... Если каждый будет слишком хотеть, всех наших девчонок проститутками можно сделать.
Сижу теперь перед подполковником. Он только что получил от Сухонина втык: загнал этого Соболева в угол! Прятаться стал. А в темноте они его, ха-ха, - трах!.. О мертвых или хорошо или ничего? Но он же, Соболев, и есть главный виновник!
...Ирину Соболев обхаживал долго, - говорит, уткнувшись в бумаги, подполковник.
– И он ее не упустил. Он притворялся долго и всегда томно глядел ей вслед. И однажды она обернулась. А он глядел. Но никогда он не заигрывал, как с другими. Он понимал, как надо вести себя с ней. И все делал правильно, расчетливо. Он не оглядывал ее жадно. Всегда - мимоходом. Она знала, что _э_т_о_т_, глядящий ей вслед, сменил ее отца. Шахта? Ей было все это безразлично. Но, наверное, смена руководства повлияла на нее. Смена, принесшая ее отцу небольшую всего пенсию. По крайней мере, убыток в деньгах. Потому что отец, будучи начальником шахты, нередко приносил ей лишние деньги. Деньги были немалые, теперь это кончилось. Она, то есть убитая, любила одеваться. Все же знают, для чего в магазин этот поступила. Только все лучшее - для нее. И чтобы - только у нее...
– А ты как догадался, что Соболева убили?
– Вдруг спросил меня подполковник.
– Догадался.
– Бабка как-то сказала, что Соболев многое не досказывал.
– Он не был похож на себя, этот подполковник: бубнил, недовольно щерился.
– И, видишь, поплатилась жизнью. Кому-то не понравилось, что она решила дальше копаться.
– Отпустишь Ледика теперь?
– Раз он говорит "ты", и я - "ты".
– Держи в обе руки.
– Чего?
– Боюсь. Убьют. Они же,
– Новая обстановка. Раньше по указаниям раскрывал, - съязвил я.
– Не шути. Видишь, - постучал по седой голове, - не даром.
– Я знаю - кто?
Он встряхнул седой головой и ухмыльнулся:
– Не думаю.
– Но ведь отгадал два раза, кого убьют!
– Так не бывает в третий раз.
– Бывает.
– Не скажу. Если ты скажешь другим сейчас, я тебя, может, уважать стану. На пользу борьбы с всемогущими будет.
– Ухмыльнулся.
– Но побоюсь за тебя. Где-нибудь не там ляпнешь. И они тебя...
– А чего ляпать не там, где надо?
– А ты знаешь, где это там? Расчеты идут не трафаретные. Сильные ребята стали друг против друга.
– Откуда эти ребята пришли, чтобы Соболева задавить?
– Скажи тебе, а ты - дунешь!
– Вдруг рассвирепел подполковник. Дунешь?.. Зачем ты сюда частишь? Я, знай, никому не доверяю.
– Ты не боишься за дочку? Они ведь догадываются, что ты все понимаешь?
– Ты не от них пришел, чтобы меня припугнуть?
– Дурак, - вздохнул я.
– Пилюльки от нервов поглотай.
Я встал и решительно двинулся к двери.
– Мотай, мотай!
– уже без злобы сказал подполковник.
– Вдруг пришибут тебя? Я же буду потом... плакать... Хи-хи-хи!
– Он деланно засмеялся.
10. НОЧНЫЕ ГОСТИ
Я знал, что он сегодня придет. Я видел его мельком на шахте. Шахтеры бастовали. И я наблюдал за ним со стороны. Видно, он тут был уже давно лидером. Но к забастовке, - я это почувствовал, - он был равнодушен. Он жил своей внутренней жизнью. Глаза его застыли в одной точке, глядел он на тополя, только-только тогда сбросившие осеннюю свою одежду. Я знал, в какой стороне - кладбище. Там похоронена Ирина. Врет Струев - не убит! Сухонин не знает, что не убит. А Струев знает. Молчит!
Я спал в своем номере. Для меня не был открытием разговор с подполковником. Я догадывался уже, как и что здесь происходит. И этот, тихо пробравшись в мой номер через им же открытое окно, сказал мне сразу:
– Ты правильно догадываешься, парень, кто убил этого...
– он сделал паузу и с презрением произнес, - козла.
Я лежал в постели. В руках у меня ничего не было. Я понимал: бороться нет смысла.
– Лежи, парень. Ты под охраной. Там, - кивнул в окно, - на земле эта твоя прелесть. Воздушный шарик... Где ты ее выкопал?
– Здесь, - сказал я хрипло.
– В вашем же городишке.
– Смешно. Она сказала, что ежели с твоей головы волосок упадет, сожжет меня.
– Это у нее получится. Она мою рукопись какой-то гадостью вытравила.
– Не понравилось что-то. Ты пишешь иногда, по-честному, муть. Может, она понимает. Вытравила.
– Так это ты Соболева разделал?
– Этого козла? Чести много.
– Не хитри. Ты. Ты любил Ирину. Ты встретил такую впервые.
– Я не знал, что этот козел топтал ее.