Загадка номера 622
Шрифт:
Один из самых видных на тот момент американских режиссеров, настаивавший на покупке прав, получил отказ, потому что не приехал в Париж на обед с Бернаром.
– Он наверняка страшно занят, – заметил я, – не так-то просто ему вырваться из Лос-Анджелеса, только чтобы с вами пообедать.
– Если бы он действительно так жаждал получить права, явился бы как миленький. А раз не явился, значит, не умирает от желания снимать и, скорее всего, забросит проект на полпути. И вы останетесь ни с чем. Не ведитесь на громкие имена, Жоэль!
Голливудской
– Ну знаете, – сказал я ему, – на кону несколько миллионов долларов…
– Деньги – это еще не все, Жоэль. Где ваши амбиции! Все их последние фильмы – ужас что такое.
Вишенкой на торте стал телефонный разговор между Бернаром и одним из самых влиятельных режиссеров Голливуда. По такому случаю эмиссар парижского офиса вышеуказанного режиссера был спешно командирован в качестве переводчика к Бернару, не говорившему по-английски.
Когда беседа закончилась, ошеломленный эмиссар сказал Бернару:
– Вы вообще отдаете себе отчет, месье де Фаллуа, что вы сорок пять минут проговорили по телефону с господином Таким-то! У господина Такого-то ни на кого никогда нет времени, а вам он уделил целых сорок пять минут! Улавливаете?
Бернар скорчил недовольную гримасу:
– Нет, не улавливаю. Объясните мне, будьте так любезны. Вот если бы вы сказали, что я сорок пять минут проговорил по телефону с великим Альфредом Хичкоком, то да, я был бы очень впечатлен. Если бы вы сказали, что я сорок пять минут проговорил с великим Бастером Китоном, то да, я был бы очень впечатлен. Если бы вы сказали, что я сорок пять минут проговорил с великим Чарли Чаплином, то да, я был бы очень впечатлен. А что касается господина Такого-то, то нет, я правда не возьму в толк, почему это должно было произвести на меня такое впечатление.
Скарлетт засмеялась:
– Он прямо так и сказал?
– Да.
– И чем это закончилось?
– Мы в итоге сошлись на телевизионном сериале, сочли этот формат более подходящим для экранизации романа. Поначалу Бернар сомневался. Телесериалы, хмыкал он, это какое-то “недокино”. “Куда им до седьмого искусства!” – говорил он. Но потом признал преимущество современных сериалов перед фильмами, поскольку у них большой бюджет, режиссеры, актеры, и, кроме того, они выигрывают по продолжительности.
Увидев первые кадры нашего сериала, Бернар сказал: “Да, сериал – это новое кино”.
Договорившись с Сагамором, мы со Скарлетт прибыли в Управление женевской уголовной полиции незадолго до полудня. Он встретил нас внизу, тепло поздоровался, сразу узнав меня, и мы поднялись на четвертый этаж в его кабинет.
– Значит, вас послал Фавраз? – спросил он.
– Мы пытаемся выяснить, что произошло в номере 622 “Паласа Вербье”, – объяснила Скарлетт.
– Я тоже не прочь узнать разгадку этой истории, – сказал Сагамор. – Что именно вам известно?
Я рискнул пойти с козыря:
– Нам
Сагамор усмехнулся:
– Какая осведомленность! Могу ли я предложить вам кофе?
Глава 51
Крот
Первый вторник апреля,
через четыре месяца после убийства
В конце дня в Управлении уголовной полиции Женевы на бульваре Карла Фохта Сагамор получил взбучку от начальства.
– Ну куда это годится, лейтенант, – раздраженно пеняла ему шеф полиции Элен Ригетти. – С момента убийства прошло четыре месяца, а у вас до сих пор ничего нет?
– Это дело сложнее, чем кажется на первый взгляд, – ответил Сагамор.
– Лейтенант, вы же сами хотели, чтобы его передали нам…
– Ну, после нашей находки в номере убитого это решение напрашивалось само собой…
– И я вас поддержала, убедив полицию Вале пойти вам навстречу, – перебила его Ригетти, которой надоело препираться.
– За что я вам крайне признателен, – сказал Сагамор.
– Что ж, выразите свою признательность, поставив точку в этой эпопее, лейтенант! Потому что на данный момент я выгляжу полной дурой, да и вы не лучше!
– Я совершенно уверен, что это преступление имеет какое-то отношение к Эвезнер-банку и корни его следует искать в Женеве. Появление грабителя в доме Макера Эвезнера за день до убийства не было случайностью. Потом произошло массовое отравление в “Паласе Вербье”, что помешало объявлению имени нового президента. И той же ночью кто-то убил одного из членов совета банка. Все это связано, осталось понять, как именно.
– У вас есть подозреваемый?
– Конкретного имени нет, мадам.
Ригетти вздохнула.
– Вы произвели обыск в банке? – спросила она.
– Нет, только в офисе Жан-Бенедикта Хансена.
– Но если, как вы считаете, эти события связаны с банком, почему бы не обыскать все здание?
– Обыск нам ни к чему. У меня есть кое-что получше – крот в Эвезнер-банке.
– То есть как? – возмутилась Ригетти. – Вы запустили в банк крота, не уведомив меня?
– Это совпадение, – объяснил Сагамор. – Наш крот там уже давно. Финансовое подразделение проводит секретную операцию при поддержке Федеральной полиции. Топ-менеджеры банка подозреваются в злоупотреблениях с использованием служебного положения.
Ригетти закатила глаза:
– Действуйте по своему усмотрению, Сагамор, но закройте мне по-быстрому это дело!
С этими словами она вышла из кабинета. Сагамор остался сидеть за рабочим столом, печально рассматривая огромное панно на стене, где он вывешивал материалы следствия. Взглянув на часы, он подумал, что крот, возможно, уже вернулся из банка. Он снял трубку служебного телефона и позвонил в финансовое подразделение, этажом ниже. Крот и правда был на месте. Они договорились увидеться в его кабинете и обсудить ход расследования.