Загадка о тигрином следе
Шрифт:
Оскорблённый комиссар решил в знак протеста перерезать себе вены. Он пошёл в ванну, но предварительно вызвал свою персональную машину, а дверь своих апартаментов оставил открытой. Таким образом его успели спасти. Но инцидент наделал много шума. По этому поводу даже произошёл энергичный обмен телеграммами между Ташкентом и Москвой. У обиженного Лаптева снова нашлись сочувствующие адвокаты среди разных начальников, предлагающие всё-таки доверить ответственное дело проверенному в боях товарищу. Однако на самом верху решение отменено не было. А незадачливого самоубийцу из Центра строго предупредили: ещё раз выкинет подобный фортель, будет отозван в Москву.
После этого возникла пауза. Ведь главный и единственный
Перед тем, как дать окончательный ответ Одиссей не спал всю ночь. Он прекрасно знал, что о нём говорят скептики: нелепый очкарик, слабак, заика, не способный толком позаботится о себе самом, как он сможет вести за собой людей! Отчасти это было правдой: когда Одиссей сильно волновался, он начинал немного заикаться. А «коллекция» периодически одолевающих его страхов и фобий могла привести в восторг любого психиатра, ведь его одинаково пугали пещеры и открытые пространства, бурные реки и мрачное спокойствие гор. Да! Он до жути боялся воды, будучи плохим пловцом, а на высоте у него тряслись коленки, и кружилась голова. Но теперь всё это оказалось не важно. Молодой мужчина чувствовал, что пережитые испытания не прошли для него даром.
В пути Одиссей окреп духом и телом, приобрёл определённый опыт. Общение с таким удивительным человеком, как Анри Николаевич Вильмонт многому научило его. Одиссей мог сказать про себя: «Генерал, это человек который во многом перепахал меня, сделал другим человеком. Глядя на старика, постоянно участь у него, я понял, что могу гораздо больше, чем думал раньше».
Одиссей напомнил себе несколько эпизодов похода, когда он осознанно шёл на риск. Этим он доказал, что может преодолевать собственные страхи. Но достаточно ли этого? Пожалуй, что нет. Одной отважной решимости в его случае мало. В командире отвага – обычная добродетель, на которую мало обращают внимание. Необходимы ещё организаторские способности, неугасимый оптимизм, заряжающий окружающих энергией в часы отчаяния. А ещё железная воля, чтобы подчинять себе колеблющихся. Между тем опыта руководства людьми у Одиссея действительно не было. Да и природной харизмой прирождённого вождя, он, кажется, не обладал. И всё-таки Одиссей чувствовал, что не должен отказываться.
Наконец, после серьёзных размышлений и колебаний, Одиссей решил, что пора доказать всем, и в первую очередь самому себе, что он чего-то стоит в этой жизни. Да, пусть он не умеет стрелять, пока ещё плохо держится в седле и плавает немногим лучше топора. Зато у него в избытке воли и ума. Итак, решение принято, теперь надо сообщить о нём!
После бессонной ночи, Одиссей тем не менее не чувствовал усталости. Напротив! Он пребывал во взвинченном состоянии, когда невозможно что-то делать спокойно, согласно плана. В девять утра за ним должен был заехать банковский курьер, с которым они запланировали отправиться с деньгами к купцу. Только Одиссей не мог ждать! Он схватил саквояж и выбежал из номера.
Хотя было только семь часов утра, Одиссей застал лысого в своём кабинете. Член ЦИК Туркестанской республики, который сделал ему предложение встать во главе экспедиции, будто ждал его.
Сбиваясь и, заикаясь от волнения, Луков рассказал о принятом им решение.
Настроение у хозяина кабинета было хорошее. Даже два ордена «красного знамени» на его широкой богатырской груди как-то радостно поблёскивали эмалью.
– Хорошо, что так решили. Выходит, я в вас не ошибся. Время на подготовку ещё есть, завтра надо будет познакомить вас кое с кем, – сказав так, лысый
Одиссей, считая разговор законченным, повернулся и направился к дверям.
– Подожди, – окликнул его лысый, открывая шкафчик. – Полагается это дело спрыснуть на удачу.
Не спрашивая, хочет ли Луков выпить, лысый достал из шкафа бутылку со спиртом. Налил до краёв два чайных стакана. Один протянул посетителю. Свой же сразу, одним махом опрокинул себе в рот, после чего выжидающе уставился на молодого человека. Одиссей всегда сторонился крепких напитков, к тому же в последний раз ел часов 10—12 назад. Однако сообразил, что ему предстоит пройти нечто вроде папуасского обряда посвящения в мужчины. Если он теперь откажется или же станет с плохо скрываемым отвращением тянуть из стакана вонючую, обжигающую губы и слизистую рта и пищевода жидкость, то разочарует местного союзника. Поэтому Одиссей тоже без промедления залпом опрокинул в себя стакан и почувствовал, как внутри у него разливается огненная жидкость. Дыхание перехватило. Перед глазами всё поплыло, одновременно подкосились ноги. К счастью лысый был тут как тут. Он успел подхватить зашатавшегося гостя, прежде чем тот оказался на полу.
– Вижу ты ещё не преуспел по этой части. Учись скорее, а то какой же из тебя начальник! – с хохотом посоветовал лысый.
Оказывается, вначале нужно было глубоко вздохнуть и задержать дыхание, а уж потом пить.
– Извини, не успел тебя предупредить! Уж больно ты резко махнул, как заправский выпивоха!
Хозяин кабинета заставил молодого человека прилечь на диван. Спирт ударил Лукову в голову, ощущения были очень необычными. Лысый дал ему хлеба и колбасы, а сам присел рядом и сказал:
– Я признаться, хотел ещё раз посмотреть, как ты будешь держаться, и что ты за человек. Теперь окончательно убедился, что не ошибся, поддержав твою кандидатуру. Сегодня, давай приходи в чувство, а завтра всерьёз возьмёмся за дело.
*
На улицу Одиссей вышел с чувством, что ему немедленно надо сделать какой-то решительный шаг в новом качестве начальника экспедиции, например… сменить свои ботинки на командирские сапоги. Его больше не мутило, выпитый спирт разливал теплоту по всему телу. На душе тоже стало удивительно хорошо и легко. Наконец пришло ощущение, что он заслуженно получил эту должность и, несомненно, справиться с нею. Будущее представлялось совершенно безоблачным. Луков отправился на рынок и купил себе штаны-галифе и брезентовые сапоги, как когда-то посоветовал ему генерал. Весь вечер он отмечал свой успех в компании каких-то серых личностей, чьи лица вспоминались ему какими-то стёртыми…
*
Одиссей очнулся на кровати. Комната была ему незнакома. У него жутко раскалывалась голова, болели все до единой мышцы. Во рту ощущалась отвратительная горечь, и сильно мутило. Рядом с кроватью на стуле сидела какая-то молодая женщина. Лицом русская, не местная. Стоило ему открыть глаза, как она поднялась со своего места, налила из графина в стакан воды и с ласковой улыбкой протянула ему какие-то пилюли.
– Это зачем? Кто вы?
– Пейте, – женщина снова ему улыбнулась.
Одиссей попытался встать и обнаружил, что не может этого сделать.
– Вас пытались отравить – пояснила женщина. – Выпейте лекарства, иначе надолго задержитесь здесь.
Мелодичный голос сиделки её простое лицо внушали доверие. И Одиссей сделал так, как она просит. Вскоре ему действительно стало как будто лучше. Он попросил принести его вещи. Женщина пояснила, что вся его одежда была в таком плачевном состоянии, что она сразу же отдала её в стирку знакомой прачке. А других вещей при нём небыло!