Загадка Розуэлла

Шуринов Борис

– Нет. Ты не можешь вбить себе это в голову? Ты ничего не видела, ты там не присутствовала, ничего не знаешь.

Затем прибавил:

– Здесь пустыня. Тебя можно увести, и никто не отыщет твоего тела. Останутся только кости, и никто не узнает, что случилось.

– Я обещала, что никогда не буду говорить об этом,- и мы видим, как слезы катятся по щекам Фрэнки Роу, пожилой женщины, мысленно возвращающейся к неприятному разговору пятидесятилетней давности.

(Вспомним, что и Гленну Дэннису угрожали все той же пустыней и песком. В районе, где находится Розуэлл, песок в изобилии... Дон Шмитт отмечает, что сразу

после происшествия военные заставили многих

граждан "забыть" все, что они знали, угрожая и детям, и взрослым .) ***

По словам сына Уитмора, интервью, записанное дома поздно вечером 8 июля, не увидело свет по причине давления, оказанного на его отца военными. Он помнит, что отцу позвонил некто, представившийся секретарем Федеральной комиссии по радиосвязи, и предупредил, что в случае передачи этого материала, затрагивающего интересы национальной безопасности, у него будет отобрана лицензия на право работать в эфире. Был и второй телефонный звонок, на этот раз из офиса сенатора от штата Нью-Мексико Д.Чэйвеза, того самого, которого Трумэн принял 7-го утром. Сенатор (или кто-то из его помощников) посоветовал последовать рекомендации свыше. Делать было нечего, и Уолт Уитмор, известный охотник за сенсациями, подчинился.

Рассказ Уитмора-младшего подтверждают уже знакомые нам журналист Фрэнк Джойс и партнер Уитмора Джордж Роберте.

– Нас предупредили, что мы имеем сутки на поиски другой работы, потому что радио у нас больше не будет,- сказал Роберте.

Похоже, что все понимали: некто наверху, посылавший предупреждения, не шутил.

И опять загадка: как в Вашингтоне узнали о намерениях Уитмора передать по радио интервью с Брейзелом? Конечно, это мог рассказать и сам Брейзел во время вторичной обработки на базе. Впрочем, что ломать голову: раз узнали, значит, кто-то сообщил.

***

Известны некоторые детали и о восьмом самолете с таинственным грузом. В рейсе участвовали майор Эдгар Скелли, восемь членов экипажа и четверо из военной полиции. Полагают, что этим рейсом вывезли два трупа, но это вполне мог быть и один. Или даже что-либо иное, связанное с находкой, хотя на наличие какогото невероятно ценного груза указывает ряд необычных деталей. Один из членов экипажа, Роберт Слашер, рассказывает:

– Я проходил службу на розуэллской базе ВВС с 1946 года по 1952-ой. 9 июля 1947 года занимался загрузкой Б-29, который отбуксировали на площадку бомбового вооружения. Там находился ящик, который мы поместили в передний бомбовый отсек. Ящик охраняли четверо вооруженных солдат из ВП. Размеры ящика составляли примерно метр двадцать в высоту, полтора в ширину при длине в три с половиной метра. Вылетели из Розуэлла в Форт-Уэрт около 16.00.

(Почти в то же время в воздух поднялся девятый самолет. На борту находился Фрэнк Кауфман, и летели они на базу ВВС Эндрюс (вблизи от Вашингтона). По словам Кауфмана, на борту были тела. Вероятно, два.)

– Летели на низкой высоте, около 4000-5000 футов (1200-1500 м),продолжает Слашер.- Обычно летали на высоте 25000 футов (7500 м), и кабина герметизировалась. На этот раз летели низко, так как солдаты из ВП находились в бомбовом отсеке с ящиком.

В Форт-Уэрте нас встречали шестеро, в том числе трое из ВП. Ящик погрузили на платформу и отбуксировали.

Люди из их ВП уехали с ящиком. Среди встречавших были майор и старший лейтенант. Один из шестерых

работал в похоронном бюро, он оказался школьным товарищем одного из членов нашего экипажа, лейтенанта Феликса Мартуччи.

Возвращаясь в Розуэлл, захватили Джесси Марсела, который провел ночь в Форт-Уэрте. Майора Марсела подвезли к самолету на джипе. Мы пробыли там около 30 минут и полетели обратно в Розуэлл.

Возвращались на высоте выше 20000 футов, и кабина была загерметизирована. Только вернувшись в Розуэлл, мы ясно поняли, что содержимое ящика было засекречено. Ходили слухи, что в нем находились обломки с места катастрофы. Были ли какие-нибудь трупы - я не знаю. Ящик был выполнен по специальному заказу, и никаких отметок на нем не было.

Полет был необычным: мы полетели с грузом и тут же вернулись. Какой-то поспешный рейс, так как обычно о полете мы узнаем накануне. На оба конца у нас ушло три часа пятнадцать минут. И в Розуэлл вернулись засветло. Лейтенант Мартуччи сказал: "Мы сотворили историю".

***

Джесси Марсел прилетел в Розуэлл около восьми вечера и сразу направился в кабинет к Кэвитту.

– Покажите мне отчет по этому делу,- попросил он.

– Не имею права,- ответил Кэвитт.- К тому же вам это и не нужно.

Это уж было слишком! Два дня назад они ползали вместе по полю, собирая неизвестно что... И вдруг выясняется, что ему "это и не нужно"! Да и кто его поучает? Сам Кэвитт на базе всего лишь несколько дней и уже решает, что нужно, а что не нужно!

– Я хочу знать, в конце концов, я старше вас по званию,- Марсел использовал свой последний аргумент в выяснении отношений.

– Прошу понять меня правильно, и если вы не согласны, то урегулируйте, пожалуйста, этот вопрос напрямую с Вашингтоном. Разговор был окончен. Чувство обиды осталось навсегда. Руководство ВВС не учло человеческий фактор, полагая, что сиюминутный жесткий приказ решает все проблемы кардинальным образом. Это было самой большой ошибкой в розуэллской операции.

Удрученный таким неожиданным поворотом событий, Джесси Марсел вернулся домой и сказал жене и сыну, интересовавшимся дальнейшей судьбой обломков, чтобы они никогда никому ни единого слова... Они ничего не видели, потому что ничего и не было...

10 июля 1947 года, четверг В "Розуэлл Дэйли Рекорд" появилась официальная версия интервью с Брейзелом. Причем редактор газеты расставил восклицательные знаки там, где уж совсем, как говорится, ни в какие ворота не лезло.

"По словам Брейзела, 14 июня он и его восьмилетний старший сын Верной находились в семи-восьми милях от центрального дома на ранчо Фостера, которым он управляет, где они наткнулись на большой участок ярких обломков, представлявших собой куски резины, фольги, обрывки довольно плотной бумаги и палочки.

В это время Брейзел спешил обойти свою территорию и не обратил на это особого внимания. Но он отметил виденное, и 4 июля его жена, Верной и четырнадцатилетняя дочь Бетти пошли на этот участок и собрали довольно много обломков (!). На следующий день он впервые услышал о летающих дисках и подумал, не являются ли найденные куски остатками одного из дисков? В понедельник (!) [на самом деле в воскресенье.
– Б.Ш.] он приехал в город, чтобы продать шерсть (!), и раз уж приехал, то отправился повидать шерифа Джорджа Уилкокса, которому вроде как по секрету сказал, что нашел, вероятно, летающий диск.