Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.

Муркок Майкл Джон

— Да, это так, но эта битва будет последней битвой, выигранной или проигранной, — напомнил Боджентль. — Если вы не вернетесь, то моя мудрость никому не понадобится, а если вернетесь, у вас будет немного желания искать моих советов, поскольку вы станете людьми, кто сломил Темную Империю. Поэтому я возьму меч. Один из двух зеркальных шлемов подойдет мне, я знаю. Тот, что с черным гребнем.

Хокмун посторонился, когда Боджентль подошел к шлему, поднял его и медленно опустил на свою голову. Шлем подошел превосходно.

Они увидели

отраженные в шлеме собственные лица, одновременно мрачные и восхищенные.

Д’Аверк первым шагнул вперед и протянул руку.

— Отлично, Боджентль. Приятно будет ехать вместе с кем-то, кто обладает утонченным остроумием! Для разнообразия.

— Согласен, — нахмурился Хокмун. — Если ты этого хочешь, Боджентль, мы все будем счастливы, что ты едешь с нами. Но хотел бы я знать, для кого оставшийся шлем?

— Для меня!

Голос был твердый, низкий и знакомый. Хокмун обернулся и взглянул на жену.

— Нет, он не для тебя, Ийссельда.

— Как ты можешь быть в этом уверен?

— Ну…

— Посмотри на него — он с белым гребнем. Разве он не меньше, чем остальные? Пригоден для мальчика или женщины.

— Да, — неохотно признал Хокмун.

— Разве я не дочь графа Брасса?

— Дочь.

— Разве я не умею скакать верхом не хуже любого из вас?

— Умеешь.

— А разве я девчонкой не сражалась на арене с быками и не завоевала там почет и уважение? И разве не обучалась я вместе с гвардейцами нашего Камарга искусству владеть топором, мечом и огненным копьем? Отец?

— Это правда, — трезво рассудил граф Брасс, — она весьма сноровиста в этом искусстве. Но сноровка — это еще не все, что требуется от воина.

— Разве я не крепка?

— Да, для женщины… — согласился хозяин Замка Брасс. — Столь же мягкая и крепкая, как шелк. Так, по-моему, выразился один местный поэт. — Он бросил иронический взгляд на покрасневшего Боджентля.

— Тогда, значит, у меня не хватает выносливости? — осведомилась Ийссельда, сверкая глазами, в которых горела смесь вызова и веселья.

— Нет, выносливости у тебя больше, чем достаточно, — уверил ее Хокмун.

— Смелость? У меня нет смелости?

— Нет никого смелей тебя, дитя мое, — согласился граф.

— Тогда какое же воинское качество у меня отсутствует?

— С этим у тебя все в порядке, — пожал плечами Хокмун, — исключая то, что ты, Ийссельда, женщина, а… а…

— А женщины не воюют. Они остаются подле очага скорбеть по погибшим близким, не так ли?

— Или встречают их, когда они возвращаются…

— Или встречают их, когда они возвращаются. Я не собираюсь терпеть такой порядок вещей. Почему это я должна оставаться в Замке Брасс? А кто будет защищать меня?

— Мы оставим охрану.

— Несколько солдат, которые понадобятся вам самим. Вы отлично знаете, что у вас каждый человек на счету.

— Да, это правда, — вздохнул Хокмун, — но существует еще один фактор, Ийссельда. Ты забыла, что ты ждешь ребенка?

— Не забыла.

Я ношу нашего ребенка. Да, и я понесу его в бой, ибо, если мы будем разбиты, ему нечего будет наследовать, кроме гибели, а если мы победим, то он узнает радость победы даже раньше, чем появится на свет. Но если мы погибнем — то погибнем все вместе. Я не буду вдовой Хокмуна и не рожу сироту Хокмуна. Я не останусь одна в безопасности в Замке Брасс, Дориан. Я поеду с вами. — Она подошла к зеркальному шлему с гребнем белого цвета, подняла его и натянула на голову. Потом победоносно развела руками.

— Видите, он сидит превосходно. Он явно был изготовлен для меня. Мы поедем все вместе, все шестеро, и поведем вперед наш Камарг против Темной Империи — пятеро героев и одна героиня.

— Да будет так, — тихо произнес Хокмун, обнимая жену. — Да будет так!

Глава 6

Новый союзник

Волки и Стервятники с боями пробились с континента и теперь вливались в Лондру. Сюда также спешили Жуки, Крысы, Кролики, Козлы, Псы и все прочие кровожадные звери Гранбретани.

С высокой башни, где теперь находился его командный пункт, Мелиадус наблюдал, как войска потоками вливаются во все ворота и с ходу вступают в бой. Одна группа озадачила его, и он напряг глаза, чтобы рассмотреть ее получше. Это было большое подразделение под знаменем в черно-белую полоску, что означало соблюдаемый им нейтралитет. Скоро подразделение приблизилось и теперь его было лучше видно.

Знамя принадлежало Адазу Промпу, Гранд Констеблю Ордена Псов. Означал ли подъем знамени нейтралитета, что Промп еще не решил, на чьей стороне будет драться? Или это был тактический прием? Мелиадус задумчиво облизнул губы. С Адазом Промпом в качестве союзника он мог бы начать наступление на Дворец Гуона. Мелиадус протянул руку к маске и потрогал голову Волка.

За последние несколько дней битва за Лондру вступила в позиционную фазу. Мелиадус стал задумчиво-мрачен — тем более потому, что он не знал, сработало ли устройство Тарагорма и возвратился ли Замок Брасс в европейское измерение. Прежнее хорошее настроение барона, основанное на успехе первых боев, сменилось нервозностью.

Открылась дверь, Мелиадус машинально протянул руку к маске и, надев ее, повернулся.

— А, это ты, Флана. Чего ты хочешь?

— Здесь Тарагорм.

— Тарагорм? У него есть радостная новость?

Из-за маски Цапли показалась маска-часы.

— Я надеюсь, что у тебя вскоре будут кое-какие радостные вести, брат, — ядовито воскликнул Тарагорм. — За несколько последних дней мы не добились сколько-нибудь крупных успехов.

— Подкрепления прибывают, — раздраженно бросил Мелиадус, махнув в сторону окна рукой в латной рукавице. — На нашей стороне появившиеся Стервятники и Хорьки.

— Да, но и для Гуона тоже прибыло подкрепление и, кажется, даже в большем количестве, чем для нас.