Загадка Рунного Посоха: Черный Камень. Амулет безумного бога. Меч зари. Загадка рунного посоха.
Шрифт:
Малагиджи говорил недружелюбно, и Хокмун вновь ощутил отчаянье.
— Я — Дориан Хокмун. Я доказал, что я — друг Хамадана. Мелиадус и Нагак уничтожены, вражеские армии ушли.
— Гммм? — Малагиджи нахмурился. — Мне рассказали о драгоценном камне в твоей голове. Я знаю о подобных существах и об их свойствах. Но возможно ли убрать их энергию, этого я сказать не могу.
— Мне сказали, что вы — единственный человек, способный сделать это, — сказал Хокмун.
— Был способен — да. Способен сейчас? Не знаю. Я старею.
Рыцарь
— Ты знаешь меня, волшебник?
Малагиджи кивнул.
— Да, знаю.
— И ты знаешь ту Силу, которой я служу?
— Да. — Малагиджи нахмурился, переводя взгляд с Хокмуна на Рыцаря и обратно. — Но причем здесь этот молодой человек?
— Он тоже служит этой же Силе, хотя еще и не знает об этом.
Выражение лица Малагиджи стало решительным.
— Тогда я помогу ему, — решительно произнес он, — даже если это означает, что мне придется рискнуть собственной жизнью.
— Что все это значит? — приподнялся на постели Хокмун. — Кому я служу?
Вместо ответа Малагиджи снял покрывало с предмета, принесенного им. Это был шар, покрытый неровными рисунками, каждый из которых сверкал собственным определенным цветом. Цвет и свет рисунков постоянно менялись, заставляя Хокмуна все время моргать.
— Прежде всего ты должен сосредоточиться, — сказал Малагиджи, поднося странный шар к голове Хокмуна. — Смотри пристально. Смотри, не отрывая глаз. Смотри, Дориан Хокмун, на все эти цвета…
Хокмун понял, что он уже больше не моргает и что даже не может оторвать взгляд от быстро меняющихся цветов в шаре. Его охватило чувство невесомости. Великолепного самочувствия. Он начал улыбаться, а потом все застлало туманом, и он, казалось, висел в этом теплом, мягком тумане вне пространства, вне времени.
С одной стороны, он полностью сохранил сознание, с другой — перестал ощущать окружающий мир.
Долгое время он оставался в таком состоянии, смутно понимая, что тело его, которое больше, по всей видимости, не являлось его частью, перемещали с одного места на другое.
Иногда нежные цвета тумана менялись от розоватых до небесно-голубых, но это было все, что он чувствовал. Он был спокоен, как никогда раньше, разве что в детстве, когда был совсем маленьким на руках матери.
Пастельные тона стали меняться на более темные, и чувство покоя постепенно им терялось, когда перед его глазами замелькали черные и ярко-красные молнии. Его затошнило, он ощутил страх и смертельную агонию и громко закричал…
Он открыл глаза, и в ужасе уставился на аппарат, стоявший перед ним. Это был точно такой же аппарат, что он видел в лабораториях Короля Гуона.
Может быть, он снова оказался в Лондре?
Черная, золотая и серебряная паутинки опять что-то шептали ему, но они не проникали в него, не ласкали его, как прежде, а, наоборот, сокращались
Малагиджи выглядел утомленным, но на его старом лице можно было прочесть, тем не менее, чувство глубокого удовлетворения.
Он сделал шаг вперед, подошел к металлической коробке, собрал воедино машину Черного Камня, положил ее в эту коробку, захлопнул крышку, плотнее прижимая ее и запирая на ключ.
— Машина, — произнес Хокмун. — Как вам удалось достать ее?
— Я построил ее, — улыбнулся Малагиджи. — Я построил ее, герцог Хокмун, да! Это заняло у меня неделю интенсивной работы, пока ты лежал здесь, частично защищенный от воздействия другой машины, той, что находится в Лондре. Защищенный моими заклинаниями. Одно время я думал, что проиграл эту битву, но сегодня утром машина была завершена, но пока без единственного элемента…
— Какого?
— Ее жизненной силы. Это была критическая точка — смогу ли я правильно составить заклинание. Видишь ли, мне нужно было, чтобы вся жизненная сила Черного Камня заполнила твой мозг, а после этого оставалось лишь надеяться, что моя машина поглотит ее раньше, чем она пожрет твой мозг.
— Так оно и случилось, — с облегчением улыбнулся Хокмун.
— Да. По крайней мере сейчас ты можешь больше ничего не опасаться.
— Любые человеческие опасности я могу встречать смело и весело, — ответил Хокмун, поднимаясь с кушетки. — Я ваш должник, лорд Малагиджи. Если я могу хоть чем-нибудь послужить вам…
— Нет, мне ничего не нужно, — улыбнулся волшебник. — Мне достаточно радости, что у меня есть такая машина. — Он похлопал рукой по металлической коробке. — Возможно, когда-нибудь она мне пригодится. Кроме того…
Он нахмурился, глядя на Хокмуна.
— Что такое?
— А, ничего. — Малагиджи пожал плечами.
Хокмун дотронулся до головы. Черный Камень все еще был там, но на ощупь он был абсолютно холодным.
— Вы не удалили камень?
— Нет, хотя это и может быть сделано, если ты этого пожелаешь. Это будет обычная хирургическая операция — убрать его из твоей головы.
Хокмун был уже готов спросить, как это можно будет устроить, как новая мысль возникла у него.
— Нет, — произнес он после продолжительного молчания. — Нет, пусть остается как символ моей ненависти к Темной Империи. Я надеюсь, что скоро они научатся бояться этого символа.
— Значит, ты намереваешься продолжить борьбу с ними?
— Да, и с удвоенной силой после того, как вы освободили меня.
— Да, с этими силами надо бороться, — согласился Малагиджи. Он глубоко вздохнул. — А теперь я должен лечь отдохнуть. Я очень устал. Ты найдешь своих друзей во Дворце — они ждут тебя.