Загадка тауматургии
Шрифт:
По храму прокатились неразборчивые шептания. Фея отшатнулась, как от ударной волны.
— Глупец! — прокричал он. — Не произноси это имя впредь!
— Корону Цепей? — на этот раз шептания были громче, словно десятки молящихся склонились прямо над ушами. Вдалеке приглушенно залязгали цепи. — Я знаю, что меня ждет. Одиночество. Я прав? В мои грезы больше никто не придет.
— Ты... Ты дурачишь меня! Хочешь напугать!
— Знаешь, в последнее время я только теряю и теряю. Правая рука, часть ноги, работа, здоровье... Можно сказать, я хорош в этом. Поэтому я решил потерять что-то еще и навсегда избавится от тебя, — посмотрел
— Позовешь вестника, и ты обречен! — встал вполоборота к выходу Немо. — Одиночество они даруют? Глупость! Зов вестника подобен зажиганию факела в непроглядной бездне!
— Столь малая плата, — пробурчал себе под нос Сэмюэль.
«Прошу мир... Подыграй мне хоть сейчас».
И произнес имя в третий раз.
Интерлюдия 2. Андреа Синков
Вечером воскресенья по черепице барабанили капли дождя, и улицу сотрясал гром. В разуме стоящего на чердаке Андреа, ливень становился марширующими невпопад солдатами, а частые удары грома — выстрелами раздраженного командира.
Он помотал головой. У богатого воображения были свои недостатки. Порой сознание взмывало в воздух свободной птицей, пролетало сквозь плотные облака, чтобы затем нырнуть в летающие мокрые комки... И вот опять.
Андреа сжал переносицу пальцами и вновь позволил воображению перенести его. Но этот раз был другим. Более осознанным. Мужчина представил свой дом.
Посреди пустой белизны возвышалось двухэтажное здание. Молочные стены, острая крыша из темно-коричневой черепицы и окна с застывшей внутри тьмой. Он шагнул вперед. Из воздуха на землю падали каменные кирпичи, выстраивали дорожку прямо к входным дверям.
Андреа фыркнул, когда на глаза попалось позолоченное кольцо в пасти пятиглазого льва. Средние дворяне видели в животном лишь наглость и открытую похоть. Упускали главную задумку — саму сущность зверя.
«Кучка высокомерных олухов», — подумал мужчина, толкая рукой дверь.
Пятиглазый лев воплощал в себе борьбу за выживание. Проживающий на западе Острокийской империи в Алой саване, он считался самым слабым из всех местных видов. У животного не было ни выдающейся силы, ни молниеносных рефлексов. Оно выживало за счет хитрости и внимательности. Пятиглазые львы использовали окружение: находили удаленные и скрытые от взора места, разбивали там гнезда и даже сооружали простые ловушки.
«Тем, кто родился с серебряной ложкой во рту, никогда не понять тяжести борьбы за счастье...» — устало вздохнул Андреа.
Он опустил взгляд вниз. Под ногами стелился каштановый ковер, ворсинки собирались в рисунок трех звеньев цепи. Одно золотое и два металлических.
«Одна треть Власти».
Мужчина повернулся к вешалке. На шесте из темного дерева стремительно вертелись пять шестеренок размером с ладонь. Одна дрожала при каждом повороте.
«Четыре пятых Развития».
Андреа прошел на кухню. Сине-красные языки пламени на плите снизу щекотали наполненную до краев кастрюлю воды.
«Голод... Полностью».
Взгляд мазнул по стеклянной пирамиде на столике со специями. Одну из четырех граней покрывали полупрозрачные водяные разводы.
«Три четверти Порядка».
Напоследок он взял металлическую баночку с наклеенной бумажкой: «Рождение». Внутри лежали пять черных круглых семян. Только одно целое.
«Одна
Андреа открыл глаза. Взволнованно помял в руке прямоугольный кусок красной ткани, который взял у Жанны, пока она не видела. Свернул его в комок, расправил, снова свернул, снова расправил. Глубоко вдохнул и монотонно проговорил:
Ее звали Элли.
Девочка родилась в выливающимся за края озере после обильных ливней.
Элли росла мягкой и податливой. В один день девочка решила измениться. Когда она повзрослела, последовала зову приключений и покинула родные края.
Первый день странствий выдался тяжелым. Элли потеряла мешок с золотом. Девочка плакала весь вечер, но на утро собралась и продолжила путь.
На второй день она встретила двух беглых крестьян. Двое мужчин поделились с Элли едой. Стоило девочке отвернуться, они рванули в леса. Когда она поняла, что произошло, было уже поздно. Крестьяне украли куртку Элли. Оплакивала она весь вечер свою утрату, но не сдалась и на утро продолжила путь. Девочка вспомнила слова отца: «Каждая утрата закаляет человека».
На третий день Элли пробиралась сквозь густые заросли. Они хлестали и резали по оголенной коже. По щекам бежали слезы, но девочка шла вперед.
«Это всего лишь раны, — подумала она. — Со мной случалось и похуже».
На четвертый день девочка вышла в сад принца. Вдруг прогремел гром, и на лес обрушилась буря. Ветер и ливень буйствовали. Элли забежала в замок, желая скрыться от непогоды, и там ее встретил принц. Он предложил остаться.
Элли не сразу поверила удаче. Три дня ее преследовали несчастья, и она ожидала, что и четвертый не будет отставать от братьев. Девочка ошиблась. Принц оказался приветливым и милым. Он быстро растопил успевшее покрыться ледяной корочкой сердце Элли.
Они поженились, и у Элли родились пять сыновей. Девочка была счастлива, но вскоре четверо умерли от страшной болезни.
Элли опекала последнего, уделяла все свободное время. Он вырос в прекрасного мужчину, которым гордились родители. Но вскоре муж Элли сошел с ума. Она расстроилась, но не разбилась и продолжила жить.
Ее звали Элли. За это путешествие она стала выдающейся женщиной. Первый день научил ее внимательности. Второй — осторожности. Третий — непоколебимости. Четвертый вернул веру в людей. А смерть мужа... подкосила разум.
Через много лет она стала известна за силу духа. И прозвали ее именем — Твердая Элли.
Стоило последним словам сорваться с губ, по коже пробежали мурашки, а внутри что-то задвигалось. Словно сотни насекомых ползали под плотью меж костей и мышц. В разуме многочисленным хором заголосило благоговение. Андреа закрыл глаза от наслаждения и предвкушения. Он услышал приглушенный треск молний, но не за окном, а глубоко в груди, рядом с сердцем. Затем по незримым каналам заструилась мана, рекой побежала от груди к руке, сжимающей кусок ткани.