Загадка Торейского маньяка
Шрифт:
— Именно. Мне было интересно, что же такого подозрительного профессор увидел, чего я, при всем внимании, не нашла. Собственно, я знала, зачем нас сюда направили, но все же было интересно. Кстати, профессор, я потом отправила слугу разыскать вашу водонепроницаемую ткань, он даже купил рулон. Угадайте, когда он спросил продавца, кто еще покупал у него эту ткань, кого он назвал? И что он ответил, когда спросили, сколько вы ее покупали? После этого сложить два и два было делом техники. Правда, я немного засомневалась, когда мне не удалось ничего написать на ней, но, к счастью, в вашем кабинете… Да-да, мы не только директорский кабинет осмотрели, но и ваш.
— И это заметила? Никто не понял, что это за фигурки…
— После дела у Гринверов я узнаю ошон в любом виде. Кстати, не боитесь, что его украдут? Он ведь сколько стоит… А без него, как я понимаю, ни один ваш ритуал невозможен.
— Ха. Что ты понимаешь, девчонка. Это мой ошон! Я его двадцать лет создавал, знал, что рано или поздно понадобится. А украсть его?.. Жаль, что не попробовала. Одной Призванной стало бы меньше.
— Ну, я что-то такое предполагала, — совершенно спокойно отозвалась Наташа. — Ясно же, что такую ценность не оставят без охраны. А узнать ошон… некому узнавать. Единственный, кто мог его опознать, — вы. Дарий, ты когда-нибудь видел ошон?
— Нет. Те фигурки я видел на столе, но мне даже в голову не приходило… Кто же его стал открыто держать?
— Вот! И никому не приходило. Это я одна такая. Да и то узнала только потому, что уже видела такие фигурки раньше. Вот только чего я не предвидела, так это похищения директора. Господин Леройс, вы говорили отцу Мелиссы, что господин Тинефс незнакомцу дверь бы не открыл. А преподавателю лицея, уважаемому профессору магии? Думаю, Кардегайл нашел слова, которые заставили директора открыть дверь.
— Он заявил, что в лицее что-то случилось, — прошипел из угла Тинефс.
— А дальше дело техники. Нетрудно усыпить человека, который этого не ждет. Не знаю уж… хлороформ или что-то подобное. По голове, наконец, стукнуть чем-нибудь. В общем, моя вина, не предусмотрела, хотя и могла бы предвидеть — улики-то против директора шаткие, зато его побег уже говорил о многом.
— Ты не предвидела, а я по твоей милости сутки связанным в каком-то сарае провалялся! Меня вообще могли убить!
Наташа нахмурилась.
— Не могли. Я была уверена, что Кардегайл вас сразу не убьет, ибо тогда не на кого будет вешать очередной труп. Он же знал, что я спрашивала о времени смерти девушек и что врач может определить подобное. Обнаружив ваше тело, а спрятать его надежно у профессора возможностей нет, быстро выяснят, когда именно вы погибли, и сообразят, что убить третью девушку вы не могли. Профессор, я нигде не ошибаюсь?
Кардегайл вдруг хрипло рассмеялся.
— Считаешь себя умной, да? Я действительно хотел повесить всех убитых на этого подонка.
Директор, вопреки ожиданиям, не бросился спорить, а промолчал.
— Труднее было отыскать, где профессор держит директора, но тут мне помогли мальчишки с рынка. За несколько дежей они проследили за ним… Профессор ведь не мог оставить директора совсем без внимания. К тому же у меня имелось подозрение, что место, где держат Рекора Тинефса, станет местом будущего преступления, так что профессор обязан был там появиться. Сегодня с утра за Кардегайлом таскались мальчишки. Потом оставалось только проверить места, где профессор побывал. А поскольку после обеда он ожидал в гости нас, то и посетить много мест не мог. Кстати, господин Леройс, я те четыре дежа,
— Не сомневаюсь, — хмуро кивнул Артер.
— Очень хорошо, — кивнула Наташа. — Ну а дальше вы, господин профессор, пригласили нас к себе и принялись убеждать, что директор невиновен, а потом разыграли эту небольшую комедию. Заранее отрезали локон директора, переоделись в длинный плащ, маска и директорский локон, словно случайно выбившийся из-под нее. Несколько характерных для директора словечек, после чего все будут убеждены, что приходил именно он. Потому, кстати, вы и не собирались подмешать снотворное в еду, как я опасалась. Вам было нужно, чтобы «директора» узнали и Мелисса, и Торен, и Ройс. Позднее они могли бы подтвердить, что именно директор приходил и похитил Фелону кер Шеордан. Потом бы нашли ее труп с вырезанным сердцем. А сам директор… утонул при попытке бегства с острова на лодке. И выловили бы его тело где-нибудь на пляже. А настоящий преступник остался бы весь в белом и совершенно тут ни при чем. Хороший план, профессор. Но знаете, три пакетика со снотворным у человека, который пришел навестить только вас и случайно наткнулся на ребят в гостях… ну, не серьезно. Если бы я прибыла на корабле в положенный срок, а Фелона оказалась бы Фелоной… неужели я не обратила бы внимания на эти три пакетика? Их же специально приготовили как раз для троих. Четвертого усыплять не собирались.
— Я гений в магии… не в преступлениях, — криво усмехнулся профессор. — Не подумал. Досадно.
— А вот ваша психологическая игра… очень жестоко. Мелиссу вы ведь все равно не взяли бы. Как я поняла, вам требуются для жертв девушки с магическим даром. Мелисса таким не обладает. А вот меня вы обследовали и сказали, что дар у меня есть, причем большой.
Профессор снова криво усмехнулся.
— Я бы проиграл тут. Ты же Призванная. Твой дар, это не дар… это ты и есть. Отсюда и показания.
— Я сама состою из магии, — кивнула Фелона. — Именно это ваш прибор и показал. Но дара, в вашем понимании, у меня нет. Моя гибель ничего бы вам не дала. Я правильно поняла?
— Совершенно верно.
— Но скажите почему? Неужели вам не было жалко этих девушек, профессор? Ведь вы их знали! Они же учились у вас!
— Жалко? — профессор вдруг взорвался: — А ты знаешь, каково было мне?! Я видел, каким резервом обладают эти девушки и как впустую они просаживают свою жизнь! Если бы я имел хотя бы десятую часть их сил… Думаешь, я ради себя это делал? Нет! Ты не представляешь, какие открытия я бы еще совершил! Весь мир бы сказал мне спасибо… а цена — жизни двух этих… этих, которые от безделья не знали, чем себя занять, и попали в сети директора с его обществом. Что их ждало? Публичный дом, а потом ранняя смерть? А так их жизни пошли на пользу науки! Они еще спасибо мне сказать должны были!
Наташа скривилась, но дослушала профессора до конца. Дождавшись, когда он замолчит, устало заметила:
— Профессор, если бы вы только знали, насколько сейчас неоригинальны. Но по мне, каждый свою жизнь проживает сам, и только он решает, как ею распорядиться. Может быть, со всех точек зрения они вели себя неправильно, и вы сейчас сказали правду, и они действительно так бы и закончили свои жизни. Но это были их жизни! Может быть, вы правы, а возможно, одна из них потом опомнилась бы и изменила себя. Но вы не оставили им никаких шансов. Господин Леройс, думаю, профессор здесь больше не нужен, а нам еще дом осматривать.