Загадка золотого кинжала (сборник)
Шрифт:
– Снизьте до восьми, и мы согласны, – сказал Айзек. – И начнем с того, что все выясним. Призраки, сэр, не слишком беспокоят нас с Симпсоном – мы рискнем. Но… – Тут Айзек углубился в подробности условий аренды, чтобы стряпчий понял: он имеет дело с практичным человеком.
На Благовещение близнецы пригнали в «Высокие Вязы» стада, и к ночи все было готово. Дом был полностью обустроен и заполнен всем, что нужно для жизни, – стараниями двух умелых, трудолюбивых женщин, экономки и дюжей служанки. Уютный, приветливый дом.
– Может,
– Ага, осталось только землю привести в порядок, – сказал Айзек. – Мы ж не собираемся так быстро сматываться отсюда, как те, другие ребята, правда, Симпсон, братишка? Призраки, не призраки, все едино.
– Хотелось бы знать, услышим мы что-нибудь или увидим? – задумчиво пробормотал Симпсон.
Айзек бросил взгляд на пару новеньких ружей, висевших над камином, и покачал головой – самоуверенно и грозно.
– Если я увижу какого-нибудь призрака, – сказал он, – то наделаю в нем дыр. Хорош будет призрак, способный выдержать заряд из моей четверки!
– Ага, – сказал Симпсон, – но потом, как говорят некоторые…
Он замолчал, потирая подбородок, и его брат уставился на него, подозревая, что тот колеблется.
– Ну? – нетерпеливо спросил Айзек. – И что?
– Как некоторые говорят, – сказал Симпсон, – есть призраки, которых не увидишь. Можно только ощутить их.
Айзек налил себе выпить и зажег сигару. Он сунул руки глубоко в карманы галифе, повернулся к брату и пристально, тяжело посмотрел на него.
– Кажется, ты боишься, Сим, – сказал он.
Симпсон ответил таким же тяжелым взглядом.
– Ну уж нет! – ответил он. – Я не боюсь ничего, что могу разглядеть и понять. И все же мы оба сошлись на том, что это чудное место. В смысле – странное.
– Странное, не странное, но мы здесь, братишка, сняли ферму за смешные деньги и тут останемся, – сказал Айзек. – Если нас что-нибудь и выкурит отсюда, так только то, чего я отродясь не видал.
Часом позже, к девяти вечера, братья взяли фонарь и, по своему обычаю, решили обойти ферму – посмотреть, все ли в порядке перед сном. Они, эти двое, были парнями при деньгах и пригнали с собой довольно ценный скот. Конюшни, овчарни, хлев, коровники – все было полным-полно, а свинарники так и вовсе заполнены под завязку: Симпсон и Айзек полагали, что на свиньях можно сделать деньги. Давно уже так не бурлила жизнь на старой ферме.
Они шли от конюшен к стойлам, от овчарен к коровнику, от курятника к амбару – все было в полном порядке. Лошади сонно обернулись и уставились на желтый, неровный свет фонаря, коровы влажно поблескивали глазами в полутьме, телята, стоявшие по колено в соломе возле яслей, лениво глядели на хозяев. Над этой медлительной жизнью, над высокими крышами с причудливыми коньками царила глубокая синяя ночь, пронзенная сиянием тысяч и тысяч звезд.
– Все в порядке, – сказал Айзек, когда они дошли до свиней. – Между прочим, где Триппетт привязал новую собаку?
– На заднем дворе, я говорил ему, – коротко отозвался Симпсон.
– Давай глянем на нее, – предложил Айзек.
Они обошли
– Никогда таких собак не видел, откуда Триппетт их берет, Симпсон? – сказал он слегка капризно. – Почему от него ничего приличного не допросишься? Смотреть не на что.
– В любом случае, он сказал, что это хорошая овчарка, – ответил Симпсон.
– Да он обо всех собаках так говорит, – сказал Айзек. – Проверю ее сам завтра. Идем – вижу, собаку уже накормили.
Овчарка тем временем скулила, дрожала и пресмыкалась изо всех сил. Она подползла к братьям, натянув цепь, и умильно завиляла хвостом, услужливо заглядывая в лицо своими карими глазами.
– Да уж, не слишком-то она хороша, – прокомментировал Айзек. – Наверняка очередной Триппеттов доходяга. Пошли, Сим.
Они пошли обратно, и новая собака, овчарка, купленная за соверен у очень близкого друга, вздрогнула и заскулила, едва только свет скрылся за углом. Потом она вернулась в конуру и свернулась клубком, прислушиваясь к каждому звуку, словно испуганный ребенок в темной комнате.
Братья обошли дом с обратной стороны, по выгону. Вокруг них лежала спящая земля, тихая, как море в штиль. Ни единого звука, ни огонька, который отразился бы от оконных стекол. Они на минуту замерли под величественным темно-синим куполом, усыпанным колючими звездами.
– Какое тихое это место ночью, Сим, – сказал Айзек, непроизвольно понизив голос до шепота. – Я понятия не имел…
Фонарь с грохотом выпал из пальцев Симпсона – эти пальцы, дрожащие, судорожно схватили руку брата и стиснули ее стальной хваткой.
– Господи, Айзек, что это? Что там такое?! – задохнулся он.
Айзек взглянул туда и понял, что дрожит. Прямо перед ним из темноты явилось нечто, казавшееся шарами яркого зеленого огня – нет, алого, желтого, разноцветного огня, горящего, сверкающего и… глядящего на него. Целую секунду он, как и Симпсон, стоял, будто связанный по рукам и ногам, а потом с криком: «Ружье, ружье!» – развернулся и бросился к дому, а за ним мчался его брат. Но когда они выбежали назад, сжимая в руках ружья, глаза исчезли. И из ближайшего леса в глубокой ночной тишине вдруг послышался странный крик – такого они еще никогда не слышали. Долгий, плачущий, словно вопль беспредельного отчаяния.
Братья, тяжело дыша, вернулись в дом и заперли дверь. После они стояли в гостиной, глядя друг на друга – по лицу каждого градом катился пот, и, взглянув раз, отвели глаза. Повинуясь единому порыву, оба налили себе по стакану горячительного и опрокинули его одним духом.
– Айзек, – сказал Симпсон. – Там что-то есть!
Айзек отложил ружье, отряхнулся и попытался рассмеяться.
– Вздор! – сказал он. – Мы – парочка придурков, Симпсон. Это все оттого, что мы впервые здесь ночью и не забыли рассказ стряпчего – вот потому-то все так и странно. Мы видели лису, только и всего.