Загадки, интриги, любовь...
Шрифт:
— Готова, как никогда.
Ник улыбнулся и похлопал по карману рубашки, в котором лежал чек. По дороге к машине он обнял Шайенн за плечи.
— Не хочешь остановиться где-нибудь перекусить?
Его рука вдруг показалась Шайенн необыкновенно тяжелой, и она почувствовала предательскую слабость.
— Н-нет. Мне надо домой.
Она не хотела оставаться с Ником ни на секунду дольше необходимого, потому что с каждым мгновением искушение передумать и изменить свое решение становилось все сильней.
— Ты
С огромным трудом Шайенн удержалась, чтобы не прильнуть к нему.
— Я привыкла. — Не обращая внимания на томительную боль в груди, она забралась в кабину. — Это моя обязанность.
Ник покачал головой.
— Больше нет. Забыла? Теперь ты работаешь в офисе.
Шайенн не собиралась спорить. Шесть лет она трудилась на открытом воздухе в любую погоду, и занятия лучше, чем перебирание бумажек в теплом и уютном офисе, она себе не представляла. А главное — она будет там одна.
Ник обошел машину спереди, сел за руль и повернулся к Шайенн. Посмотрев ему в глаза, девушка с ужасом поняла, что разговор, которого она боялась больше всего, начнется прямой сейчас.
— Твой отец неплохо выглядит, если учесть, что у него был инсульт.
Она кивнула.
— Я не могу заставить его показываться врачу так часто, как это нужно. Вообще, все нормально, только ходить он все еще не в состоянии.
Они некоторое время ехали молча, а потом Ник спросил:
— Что тебе рассказал отец о той ночи, когда мы с мамой уехали из штата?
Шайенн не ожидала такого вопроса. Она думала, Ник захочет знать, почему она разорвала их отношения.
— Папа ничего мне не говорил, пока ему не доложили, что вас на ранчо больше нет. А почему ты спрашиваешь?
— Я так и думал.
Шайенн смущенно взглянула на Ника.
— Что это значит?
Мужчина глубоко вздохнул. Шайенн чувствовала: он изо всех сил старается держать себя в руках.
— Прежде чем я расскажу, что на самом деле произошло той ночью, почему бы тебе в свою очередь не рассказать мне, что было после того, как отец увел тебя из церкви?
Шайенн подозревала, что Ник захочет поговорить о вчерашнем случае в ресторане, но никак не могла понять, почему он решил вновь ворошить случившееся тринадцать лет назад.
— Не понимаю, зачем копаться в прошлом, — произнесла она, качая головой. — Мой отец не дал нам пожениться, и ты уехал, даже не попрощавшись. Вот и все.
В тусклом свете приборной панели девушка видела, как на скулах Ника заходили желваки.
— Все было совсем не так просто, Шайенн.
Она пожала плечами.
— Теперь это уже не важно.
— Нет, важно!
Шайенн тяжело вздохнула, вспоминая события
— После того как мой отец и шериф остановили нашу свадьбу, папа отвез меня домой, и все. Мы не разговаривали об этом, пока несколькими днями позже он не сказал мне, что вы с мамой уехали.
— Что именно он сказал?
Выбирать выражения не было никакого смысла. Ник и без того хорошо знал, как отец Шайенн к нему относится.
— Папа специально отметил, что если бы я что-нибудь для тебя значила, ты сказал бы мне, куда едешь… или хотя бы попрощался.
Крепкое ругательство, произнесенное Ником, заставило ее замолчать.
— Могу поклясться, он не соизволил рассказать тебе, почему мы уехали, не так ли?
— С какой стати? Отец знал о вашем отъезде не больше остальных.
От глухого смеха Ника у Шайенн по спине пробежал холодок.
— Вот тут ты не права, милая. Твой отец и шериф прекрасно знали, почему я покинул Вайоминг.
Шайенн стали раздражать намеки Ника на то, что судья имел какое-то отношение к его исчезновению.
— Что ж, если все, кроме меня, и так в курсе, почему бы тебе не раскрыть мне эту страшную тайну?
Прежде чем заговорить, Ник долго смотрел на дорогу.
— После того как твой отец и шериф посадили тебя в машину, я поехал домой и рассказал матери, что случилось. Она была недовольна нашим решением пожениться не меньше твоего отца, но совсем по другой причине. Мама сказала мне, что, зная Бертрама Холбрука, она уверена, что на этом еще ничего не закончено… — Ник многозначительно посмотрел на Шайенн, — и оказалась права.
Ледяной страх объял душу Шайенн. По взгляду Ника она поняла: он собирается сказать нечто ужасное и оскорбительное о ее отце.
— И что же такого сделал мой отец? — с трудом произнесла девушка.
Она заметила, как побелели костяшки пальцев Ника, когда он с силой сжал руль.
— Около полуночи маме позвонил неизвестный и сказал, что твой отец готовит обвинение, и утром шериф арестует меня за половую связь с лицом, не достигшим совершеннолетия.
Задыхаясь, Шайенн произнесла:
— Я не верю тебе! Мой отец никогда бы такого не сделал!
Ник съехал на обочину, заглушил двигатель и обернулся к Шайенн. В его глазах мерцали искорки гнева, а рот исказился в злой ухмылке.
— Не обманывай себя. Твой отец был властным судьей, который но каким-то причинам презирал меня и мою мать. А я хотел забрать его дочь, его единственную дочь, и жениться на ней.
— Но…
— У него был мотив и возможность выполнить задуманное. А ненависть придавала ему сил. — Ник смотрел Шайенн прямо в глаза. — Тебе придется это признать. Твой отец очень хотел, чтобы я гнил в тюрьме лучшие годы своей жизни.