Загадки матриархата: Антропогенез, история, миф: монография
Шрифт:
Вот уже женщина становится у автора не только источником развращения, но и прямой угрозой жизни благородного древнего мужчины: «соединение в лице Великой Богини ипостасей матери, жены и убийцы своих сыновей, становящихся впоследствии мужьями и жертвами, – продолжает свои умозаключения Серяков, – свидетельствует о глубокой психопатологии женской психики, которая, пользуясь собственной безнаказанностью и всемогуществом, погружалась в самые тёмные бездны подсознательного, реализуя свои самые извращённые и страшные фантазии. Отголоски этих представлений оказались более чем живучи и находили своё выражение ещё в шабашах ведьм» [15] . И далее ещё более эпическое: «С течением времени убийство людей с целью обеспечения себя пищей стало превращаться для женщин в забаву, призванную удовлетворить их садистские наклонности» [16] .
15
Ссряков М.Л. Духовная прародина славян. С. 202.
16
Там же. С. 203.
И завершает главу о чёрной стороне матриархата неповторимый в своём академизме вывод: «Очевидно, что в период господства полуобезумевших жриц, особенно в период обострения у них психических расстройств, в обществе царил ужас, ужас, которому, как казалось, не будет конца» [17] . Даже если отвлечься от этих морализаторских оценок (о них обстоятельный разговор ещё предстоит, но чуть позже), для Серякова матриархат – это приземлённость, обращённость к Земле как элементу космоса (отсюда ритуал трупоположения). А вот патриархат, наоборот, – это устремлённость человека к небу, к солнцу, небесному огню (отсюда соответственно ритуал трупосожжения).
17
Там же. С. 209.
В чём-то забавно, что у и Гимбутас, по сути, концепция перехода от матриархата к патриархату также сводится к переходу от женского хтонического (земного) божества к небесным мужским богам. Различие во взглядах двух исследователей, конечно, есть, и весомое. Например, для Серякова при переходе от женских к мужским богам речь идёт о внутренней эволюции индоевропейской религиозной традиции, а для Гимбутас – о смене доарийских матриархальных верований Древней Европы индоевропейской патриархальной небесной иерархией, во главе которой – бог-мужчина [18] .
18
Гимбутас М. Цивилизация Великой Богини: Мир Древней Европы. – М„2006. С. 267, 444.
Но сути эти различия в главном не меняют: в обоих случаях речь идёт о смене приземлённого женского начала возвышенным мужским. Тем самым Гимбутас, независимо от занимаемой ею явственной феминистской позиции, отходит от линии своего духовного предшественника Р. Грейвса, писавшего, в том числе, так же о возвышенном, небесном начале религии Белой Богини [19] . О взглядах Грейвса ниже будет говориться подробнее, но уже сейчас отмечу: мне представляется, что именно Грейвс, несмотря на весь его романтизм поэта и влюблённого, ближе всего подошёл к пониманию первоначальной картины верований и мировосприятия древнейших людей современного типа.
19
Грейвс Р. Белая Богиня. М., 2015.
Гипертрофированное внимание к земной природе Великой Богини, как мне представляется, связано с упрощённым пониманием её хтонической природы. Когда мир человека был ограничен его поселением и прилегающими охотничьими угодьями, Земля была не локальным, а вселенским символом. Кроме того, большинство авторов, посвятивших свои исследования культурному, религиозному и мифологическому наследию матриархата, решительно не учитывают, что в чистом виде развитых матриархальных религиозных и мифологических систем не только к нашим дням, но и к моменту появления письменности не сохранилось (а содержание мистерий, например Элевсинских, посвящённых критско-пеласгийской Деметре, современным учёным просто не известно). Не учитывают также и то, что в условиях борьбы против древних матриархальных культов со стороны всех патриархальных религий сами эти культы Богини Прародительницы были искажены и переняли многие черты противостоящих им агрессивных патриархальных представлений. К сожалению, о матриархате мы знаем исключительно то, что согласились, по каким-то причинам,
И тем не менее, несмотря на многовековую войну против первоначальных религиозных представлений, которая велась в патриархальную эру, почти стёртые, искажённые, но явные следы матриархата сохранялись – столь глубоки и сильны его корни. Много интересных и важных наблюдений, а также обобщений на этот счёт в своё время было собрано академиком Б.А. Рыбаковым. Так, в специальном труде, посвящённом предыстории возникновения религии Древней Руси, он анализирует религию древних славян и других народов Севера Евразии. Хотя академик не посвящает вопросу матриархата отдельных глав или параграфов своего труда, но по всей книге у него разбросаны свидетельства существования с глубочайшей древности религиозных и мифологических женских образов, напрямую связанных с небом и поклонением небесному началу.
Например, очень интересны приводимые им факты, указывающие на особенности поклонения Солнцу, а также таким созвездиям, как Большая и Малая Медведицы, тысячелетиями сохранявшимся у некоторых народов. Образы этих небесных объектов, по академику Рыбакову, оказываются одними из древнейших религиозных символов, а родились они – ещё в эпоху палеолита, т. е. во времена, когда не было ни земледелия, ни скотоводства, ни ткацкого, кузнечного или гончарного ремесла. Поэтому религия была связана с культом дикой природы, а магия – с охотой, которая являлась важнейшим источником пропитания и благополучия человека. Сложившиеся в те времена религиозные представления, обряды, суеверия и символы потом переходили в новые эпохи и культуры. Но, даже подвергаясь трансформации, они сохраняли свою древнейшую первооснову.
Так, в качестве объекта анализа, академик обращается к различным этнографическим материалам, на которых, по его убеждению, мы видим древнейшие слои изначальных человеческих верований. И тут-то оказывается, что у многих народов сохранился образ небесных лосей или оленей. Академик Рыбаков доказывает, что этот образ первоначально носил не мужскую, а женскую природу, и речь шла о небесных лосихах, которых древние люди ассоциировали с созвездиями Большая и Малая Медведицы: «Важнейшее созвездие нашего северного полушария – Большая Медведица – на русском Севере называлось “Лосем”, “Сохатым”… – писал Рыбаков. – У поляков Полярная звезда называется “Лосиной звездой” (Gwiazda Losiowa). У эвенков созвездие Большой Медведицы (Ursus Major) наывается “Лосихой Хэглэн”, а Малой Медведицы (Ursus Minor) – “Теленком Хэглэн”» [20] .
20
Рыбаков Б.А. Язычество древних славян. М., 1994. С. 54.
У народов, сохраняющих охотничий уклад в качестве основного, с образами оленя, лося или лосихи нередко ассоциировалась не только Полярная звезда или отдельные созвездия. Рыбаков рассказывает, что охотники тайги поэтически образно представляли солнце «в виде живого существа – гигантского лося, за день пробегающего по всему небосклону и к ночи погружающегося в преисподнюю, в бесконечное подземное море». Он приводит пример одной долганской сказки об огромном небесном лосе, которая, по его убеждению, «в основе несомненно была создана ещё в каменном веке и дожила у людей тундры до нашего времени» [21] .
21
Там же. С. 60.
И опять, как и в случае с созвездиями Большой и Малой Медведицы, сквозь напластования намного более поздних патриархальных верований, в отождествлении Солнца с представителями животного мира часто проступает матриархальная первооснова образа. Иногда само Солнце воспринимается как женское божество. А иногда, когда речь, видимо, идёт о каких-то промежуточных этапах перехода религии от матриархальной к патриархальной, Солнце выступает в качестве объекта или божества подчинённого или же порождённого Небесной Богиней. Помимо оленей или лосей, эта Небесная Богиня является прародительницей других животных, людей, всего мира. Так, у эвенков, помимо образа Небесной Лосихи Хэглэн, имеется представление о лосихе или самке оленя Бугады Энинтын («относящаяся к Вселенной мать»), которая, согласно их верованиям, является Хозяйкой Мира и матерью зверей и людей [22] .
22
Там же. С. 60–61.