Загадки, тайны, память, восхищенье…
Шрифт:
Да, так много всего есть на свете, что никогда не откроется нам, и никакие свидетельства не помогут, и крест как один из символов христианства тоже не разгадывает загадки африканского царя из далекого полумистического прошлого… Кончается Средневековье! И только вот тревожит воображение удивительная история произошла с испанским мореплавателем Менданьей де Нейрой. В 1568 году он открыл и дал название Соломоновым островам в Тихом океане. И больше всего де Нейру и его товарищей поразило то, что аборигены охотно меняли золотые слитки в виде маленьких крестиков на стеклянные бусы, а многие аборигены даже носили такие крестики на шеях. Добиться внятного ответа на вопрос о природе подобного явления испанцы не смогли, но в глубине одного
К XIX веку многие истории прошлого стали легендой, но когда дебри Черной Африки посетили доктор Ливингстон и сэр Генри Стэнли, Ллойд Дэмпси, участник экспедиции Стэнли, в своем докладе отметил, что кафрские племена из бассейна Замбези «гораздо лучше воспринимают крест, нежели винтовку». А царек одного из племен встретил путешественников на троне, украшенном художественно вырезанным распятием из слоновой кости. Негр клялся англичанам, что трон подарил ему некий христианский монарх, управляющий огромной и богатой страной, расположенной севернее реки Замбези. Любопытно, что кафр называл эту страну Офиром, упоминающимся в Библии. Между прочим, средневековые географы, отчаявшись отыскать царство Иоанна в Азии, иногда для простоты отождествляли его именно с Офиром…
Вот и встретились Иисус и Иоанн, далекая неведомая страна и легендарный, но тоже не достижимый Офир! Или просто рай на земле?
Не найти никого, к сожалению, не разгадать загадку, а только пополнить домыслами и предположениями всю эту эпопею с поисками и определением личности и бытования пресвитера Иоанна. Легенда или правда? Может, это уже и не важно ни для кого – пусть писатели украшают свои книги мифическим образом великого несторианина и тайнами его страны, скорее всего, он останется интересен лишь сам по себе как нечто тревожащее именно закрытостью и недоступностью, будоражащее пытливые умы как Атлантида, заставляющее еще раз пересматривать и перечитывать, сопоставлять и выдвигать гипотезы, спорить и полемизировать, толковать и перетолковывать… Мы люди, мы любопытны и этим тоже интересны, мы хотим жить в вечном поиске, и дай Бог, чтобы осталось что искать, что разгадывать, чему радоваться и чем любоваться в этом мире, в этой Вселенной, в этом огромном Космосе!
Иоганн Тритемий: …тех, кто ищет, сомнения вечно гнетут…
«…загадочный гений в рясе сумел задолго до других выдвинуть идею о вечно расширяющейся вселенной, с ее изменчивыми силами тяжести и течения времени»
В 1462 году, в городишке (деревушке?) Триттгейм (Тритгхайм, Триттенгейм?) в избирательном округе Трир, в семье довольно состоятельного винодела Иоганна Хайденберга (Гейденберга) родился сын… Такое простое, банальное начало биографии того, чье имя известно и ученым самых разных направлений и областей науки, и шарлатанам, алхимикам и магам, книгочеям и музейным работникам, теологам и философам, медикам и астрономам.
Отец нашего героя умер, когда мальчику исполнилось семь, а матушка, выйдя замуж вторично, решила, что заботиться о нем нечего – пусть растет в новой семье и того достаточно, что поесть дают.
Известно, что в 15 лет парень был неграмотным, вечно голодным, подвергавшимся побоям со стороны отчима, однако чрезвычайно стремившегося к знаниям и учившимся читать у соседа. И снова – традиционная биография многих будущих великих, а то и гениев… Ну да – днем – работа на винограднике, а ночь, особенно лунная – лучшее время для чтения! Латынь и греческий, Священное писание – да ни к чему это подростку, по мнению нелюбящей и нелюбимой семьи. Забрав положенное ему по наследству от отца в виде нескольких монет, Иоганн отправляется в Трир. Здесь он и становится Тритемием – образовав себе новое имя,
В возрасте двадцати лет Тритемий решил повидать мать, и отправился [пешком, разумеется] в родные края. Когда поздним вечером пасмурного зимнего дня он был недалеко от Шпангейма, пошел такой сильный снег, что юноша не смог продолжать путь и остановился на ночь в одном из близлежащих монастырей. Снежная буря длилась несколько дней, дороги стали непроходимыми, а гостеприимные монахи не отпустили любознательного парня. Да и ему они так неожиданно и быстро полюбились, что он решил поселиться среди них и отказаться от мирских забот. Монахи приняли его как брата. А вот далее уже становится несколько удивительнее: через два года юношу(!) назначают (выбирают?) аббатом! В монастыре, где все находилось в запустении, беспорядке Тритемий проявляет себя как талантливый руководитель и замечательный, рачительный хозяин – реформатор, бухгалтер, организатор – все статьи расходов обители приведены, наконец-то, в порядок! Монастырь отремонтирован, начал приносить кое-какую прибыль… А вот праздное существование монахов, занятых только обязательными молитвами да игрой в шахматы в часы отдыха совсем не устраивало молодого аббата – он поручает монахам переписывать сочинения знаменитых авторов – богословов, философов, историков, да так усердно начинает трудиться братия, что в течение нескольких лет библиотека, прежде состоявшая примерно из сорока томов, пополнилась несколькими сотнями манускриптов, содержащих выдающиеся труды древних.
В часы краткого и долгожданного досуга в Шпангеймском монастыре наш ученый муж пишет несколько трудов по оккультным наукам: о геомантии, или гадании по линиям и кругам на земле, о колдовстве, об алхимии, и о том, что миром правят ангелы… По оккультным наукам! Это наши слова, слова те, кто живет сейчас и твердо верит в истинную науку, отрицая, и часто вполне заслуженно, те странные эзотерические знания, вера в кои была так свойственна в прошлом умам ищущим и свободным.
Замечательна версия о том, что Шпангеймское аббатство под управлением Тритемия было обязано своим процветанием не благоразумной экономии, а философскому камню! Тритемия обвиняют в занятиях магией. А разве большая часть ученых не занималась ею, не занималась тем, что мы сегодня пытаемся отделить от нее – любой опыт, любое нестандартное, неадекватное, с точки зрения окружающих, поведение не называлось ли тогда колдовством, а знания, часто не только почерпнутые из книг, но и из того, магического опыта? Да, есть еще и удивительная история о том, как Тритемий вызвал из могилы призрак Марии Бургундской по просьбе императора Священной Римской империи Максимилиана, ее мужа-вдовца.
А о его труде по стеганографии, или по исследованию и толкованию кабалистических письмен, пфальцграфу Фридриху II донесли как о сочинении магическом и дьявольском, после чего тот бросил фолиант в огонь. Занесенная в католический «Индекс запрещенных книг», состоявшая из семи томов «Стеганография» вроде как была посвящена магии и использованию духов для общения на больших расстояниях. Однако ключ к ее дешифровке показывает, что речь здесь, на самом деле идет о криптографии. Впрочем, сам Тритемий в пояснительном письме разъяснял, что в первом томе приводится более сотни способов тайнописи, не вызывающих ни малейшего подозрения.
Тритемия считают первым автором, упомянувшим об удивительной истории дьявола и доктора Фауста, в правдивости которой он ни капли не сомневался. Кроме того, Тритемий в своих трудах подробно описывает капризы привидения по имени Худекин, которое временами ему досаждало…
Кстати о Фаусте. Рассказывают, что Иоганн Тритемий выступил с резким осуждением печально знаменитого доктора Фауста, прославленного в литературе, пожалуй, и поболе нашего героя, объявив его «бродягой, пустословом и мошенником», которого «следовало бы высечь розгами, дабы впредь он не осмеливался публично учить нечестивым и враждебным святой церкви делам». Любопытно, что в цитированном только что обличительном письме аббат возмущался не только антихристианскими высказываниями Фауста, но и его претензиями на владение оккультными знаниями(!). А всего любопытнее то, что и Тритемию, и доктору Фаусту часто приписывают одно и то же свершение или деяние, это уж кто как посмотрит: в присутствии императора Максимилиана и придворных были вызваны духи Ахилла, Гектора и ветхозаветного Давида. По слухам, Тритемий умел вызывать и изменения в сознании людей. А однажды вместе со своим учеником Генрихом Корнелиусом Агриппой провел магический эксперимент над одной из придворных дам, и та сумела после этого предсказать, кто скоро умрет из членов дома курфюрста.