Загадки, тайны, память, восхищенье…
Шрифт:
Поэтому и имя ему было выбрано соответствующее – Теофраст в честь знаменитого ученика Аристотеля врача Теофраста.
Сразу оговоримся – автор сей статьи обнаружил, что датой рождения нашего героя называют и ноябрь, и декабрь… Известно, что семья была точно медицинская: отец – врач, мать – прислуживала в церкви, помогая ухаживать за больными. Отец Теофраста Вильгельм был внебрачным сыном знатного, но обедневшего рода фон Гогенгеймов. Их родовой рыцарский замок некогда располагался под Штутгартом, но, к сожалению, был продан за долги. Переехав в Айнзидельн, Вильгельм фон Гогенгейм женился на местной девушке Элизе Охснер, прислуживавшей в церкви. В отличие от мужа, лиценциата медицины,
…Существует легенда: однажды шестилетний Теофраст вернулся раньше времени – родители отправляли его пасти гусей – в крови и оскопленным… Через несколько дней, когда кровотечение и горячка стараниями отца были остановлены, малыш поведал о нападении пьяного дезертира… Был ли Парацельс оскоплен в детстве, как гласит предание, или не был – доподлинно неизвестно. Известно только, что на его лице не росла борода, а его череп, сохранившийся до наших дней, по форме больше напоминает женский, чем мужской. Его всегда рисуют безбородым. Портрет в полный рост до сих пор можно увидеть в Зальцбурге, на стене дома, где он жил (Линцер-штрассе, 365, напротив церкви св. Андрея). Другие портреты Парацельса имеются в издании Хузера (Huser) и в первом томе «Bibliotheka Magica» Гаубера (Hauber). Голова Парацельса, изображенная Кольбахом на его знаменитой картине «Век Реформации», находящейся в Берлинском музее, идеализирована и мало похожа на оригинал.
Когда Тео было десять лет, умерла его мать, и он с отцом перебрался в город Филлах в эрцгерцогстве Каринтия. Здесь мальчику и предстояло изучить азы искусства врачевания.
Огромная библиотека Гогенгейма, большую часть которой составляли трактаты по медицине, и особенно суровые методы воспитания принесли свои плоды. Правда, впоследствии Теофраст с благодарностью отзывался об отце, ремнем вбивавшем сыну основы хирургии, терапии и алхимии. Да, тем более уже в 16 лет Филипп Теофраст имел хорошее образование и отправился учиться в Базель, а затем – к Иоганну Тритемию, настоятелю монастыря в Вюрцбурге, выдающемуся ученому, богослову, натурфилософу, историку (алхимику, чернокнижнику…). Медицина и философия медицины [в качестве таковой выступила алхимия], оказались для молодого человека сферой, навсегда определившей его жизнь. Любой древний род набирался соков от алхимии, герметизма и прочей красоты наук, ремесел и философий… Была, кстати, и еще одна область, в которой Теофраст Гогенхайм преуспел в молодости. Как и большинство молодых дворян, он хорошо усвоил науку фехтования. Хотя рыцарские времена прошли, дуэли не были редкостью, да и разбойников на больших дорогах (а путешествовать будущий врач любил с детства) хватало. Так что шпага стала его постоянным спутником, как и инструменты хирурга!
«Я скитался в поисках моего искусства, нередко подвергая опасности свою жизнь. Я не стыдился у бродяг и палачей учиться искусству того, что считал полезным. Известно, что влюбленный может пройти долгий путь, чтобы встретить обожаемую им женщину – насколько же сильнее та тяга, любящего мудрость, что заставляет его скитаться в поисках своей божественной возлюбленной» – это снова говорит нам сам Парацельс.
Ну, вообще-то медицинские познания он собирал по крохам, не гнушаясь учиться у старух (ведьм?), умеющих готовить снадобья для лечения больных и раненых, у цирюльников, цыган и даже у палачей приобретал рецепты снадобий, точно уж неизвестные университетским ученым. Наверно, и эти познания позволили ему стать великим целителем. В своей книге «О женских болезнях» (заметьте, первое сочинение по этому сугубо медицинскому вопросу)
Тогда точно ни одна женщина не шла со своей болезнью к врачу, не советовалась с ним, не доверяла ему своих секретов. Ведьма знала все секреты и была для женщин единственным врачом! Что касается медицины ведьм, то наверняка можно сказать, что в своей практике они широко использовали растения, известные нынче, да и не известные совсем, забытые, загадочные, исчезнувшие… Помните рукопись Войнича, таинственную книгу, нерасшифрованную до сего времени?
Питавший большую склонность к преувеличениям, Парацельс уверял, будто он основательно изучил еще и все алхимические знания.
В 1526 году, явившись в Цюрих, этот экстравагантный целитель изумил горожан не только своей рваной и грязной одеждой, непристойностями и пьянством, но и пространными рассуждениями о магии, ну и, конечно, своим врачебным искусством!
А далее – Базель! Как-то вот все же, борясь с болезнями, Парацельс настолько себя проявил, что был назначен на должность городского врача! А профессорский пост в университете? К сожалению, ни диплома, ни ученой степени у Парацельса нет, однако протекция муниципалитета помогла, да еще как! Профессор Парацельс! Да еще читает лекции не по латыни! На великом и понятном немецком. Да еще и не всегда твердым языком… Не отличался трезвостью, что греха таить. Отсюда и прозвища: в Германии – Какофраст, во Франции – Лютер. Но… «Я выше Лютера, он был только богословом, а я знаю медицину, философию, астрономию, алхимию. Лютер не достоин развязывать завязок моих башмаков» – это слова Парацельса.
Наш герой, выдающийся ученый, становится и одним из первых ятрохимиков – он пользуется химией (алхимией?) в своей врачебной деятельности. Наш А. И. Герцен даже назвал его «первым профессором химии от сотворения мира». Парацельс изучает терапевтическое действие различных химических элементов, соединений, пересматривает растительные медикаменты, применяет лекарства из растений в виде тинктур, экстрактов, эликсиров и пр. Создает даже учение «о знаках природы» – «сигна натурале» – природа, отметив знаками растения, сама указала человеку на некоторые из них: растения с листьями серцевидной формы – сердечное средство, если лист по форме напоминает почку, его следует использовать при болезнях почек. В лекарствоведении Парацельс развил новое представление о дозировке лекарств: «Все есть яд, и ничто не лишает ядовитости. Одна только доза делает яд незаметным». Новаторство Парацельса проявилось и в создании одной из первых химических теорий функций организма: все болезни происходят от расстройства химических процессов, поэтому наибольшую пользу при лечении могут оказать только те лекарства, которые изготовлены химическим путем. Он впервые широко использовал для лечения химические элементы: сурьму, свинец, ртуть и золото. «Теория врача – это опыт. Никто не станет врачом без знаний и опыта», – утверждал Парацельс, отвергая учения древних (О, Гален и Гиппократ!) о четырех соках человеческого тела, считая, что процессы, происходящие в организме, являются процессами химическими. «Вы, изучавшие Гиппократа, Галена, Авиценну, воображаете, что знаете все, тогда как в сущности ничего не знаете; вы прописываете лекарства, но не знаете, как их приготовить! Одна химия может решить задачи физиологии, патологии, терапевтики; вне химии вы бродите в потемках. Вы, врачи всего мира, итальянцы, французы, греки, сарматы, арабы, евреи – все должны следовать за мной, а я не должен следовать за вами. Если вы не пристанете чистосердечно к моему знамени, то не стоите даже быть местом испражнения для собак».
27 июня 1527 года перед Базельским университетом он сжег произведения Гиппократа, Галена и Авиценны…
А дальше? Путешествия или странствия. Бродя по Европе, Парацельс создает книгу «Большая хирургия». Кстати, за Парацельсом следует толпа учеников – компания очень разношерстная: цирюльники и банщики, беглые монахи и люди, преследуемые законом. Большинство из них присоединялись к Парацельсу, движимые желанием выведать тайну философского камня.