Загадочная женщина

Экберг Анна

Кристиан так и стоит в дверном проеме, угрюмый, нерешительный. Ему, без сомнения, хотелось бы снова уйти отсюда.

Она должна что-нибудь сделать, что-нибудь сказать. Она же их мать. При этом слове у нее голова кругом идет, и только сейчас она осознает, насколько это серьезно. Она приходится матерью двум живым, мыслящим, совершенно независимым людям. И ее здесь с ними не было. Она осторожно подходит и присаживается на корточки перед Софией.

– Здравствуй, София. Ты наверняка меня не помнишь, ты ведь была совсем маленькой, когда я… – Она смутилась. Какое бы слово подобрать? Быстро поворачивается к Эдмунду, но, судя по выражению его лица, ждать помощи от него не приходится. – Я ударилась головой, возможно, тебе об этом рассказывали, и все забыла. Я потерялась, но, к счастью, ваш папа

нашел меня. И вот теперь я дома, и у нас будет достаточно времени, чтобы снова познакомиться друг с другом. Много-много времени.

Елена берет девочку за руку, слегка пожимает ее, поднимается и поворачивается к Кристиану, который внимательно слушал все, что она говорила.

– А ты помнишь меня? – спрашивает она с нежностью в голосе.

Мальчик в замешательстве, не смотрит на нее, а лишь бормочет:

– Я думал, что ты умерла.

Такие серьезные слова не очень соответствуют тонкому голоску ребенка. Они причиняют Елене боль, настоящую физическую боль. Он всего лишь маленький мальчик. Его внешность обманчива, она должна помнить, что ему всего лишь восемь лет. Маленький мальчик, который потерял маму.

– Можно мне посмотреть ваши комнаты? – Она меняет тему разговора.

Никто из них ничего не ответил. Елена не знает, что ей делать.

– Пойдемте. Давайте покажем маме ваши комнаты, – вступает в разговор Эдмунд.

У Елены отлегло от сердца, когда он выходит из гостиной и дети следуют за ним. Она поднимается по лестнице позади всех и смотрит на эту троицу, идущую перед ней: на свою семью. Это ее семья.

* * *

Вот уже два часа Елена сидит на полу в комнате Софии. Кристиан после короткой экскурсии по его убранной и хорошо обустроенной комнате заявил, что ему нужно делать уроки. Эдмунд запротестовал, но Елена поспешила согласиться: он, разумеется, имеет право, чтобы ему не мешали, и она не собирается этого делать. Он старший ребенок, в тот период ему было пять лет, и он переживал ее исчезновение по-своему. Нужно время, чтобы он осознал, что она на самом деле вернулась. К счастью, Эдмунд поддержал ее, когда София ответила согласием на предложение Елены немного поиграть с куклами в ее комнате. Это красиво обставленная комната принцессы. Мечта любой девочки. Елена на секунду задумалась: приходилось ли ей самой что-нибудь подбирать для этой комнаты или здесь все появилось уже после ее исчезновения? Пока они переодевают кукол и обсуждают, кто с кем дружит, малышка время от времени поглядывает на Елену.

– А ты хочешь увидеть Лаки? – вдруг задает она вопрос.

– Лаки?

– Мою лошадку, она совершенно белая.

При этих словах лицо Софии засияло. Она уже совсем не стесняется. А когда они спускаются вместе по лестнице, она берет Елену за руку.

* * *

Они заходят на конюшню. Длинный коридор, наполняемый светом через большие окна в потолке. По обе стороны находятся просторные стойла, и когда они проходят мимо них, некоторые лошади высовывают головы. Маленькие треугольные ушки с любопытством повернуты в их сторону, умные глаза и широкие ноздри на тонко очерченных мордах. Лошади арабской породы. Насколько Елена может заметить, все лошади на конюшне одной породы.

У Елены появляется непривычное ощущение: здесь есть то, что ей хорошо знакомо, – это ощущение пробуждается впервые именно здесь, на конюшне. Запахи соломы, травы, лошадей. Она жадно вдыхает их, пытаясь впитать в себя все новые впечатления. В конце коридора молодая девушка принимается за уборку помещения. Красивая темноволосая девушка лет двадцати, ухоженная, с округлыми бедрами и полной грудью, которую подчеркивает костюм наездницы. Она приветливо здоровается с Софией, а с Еленой – довольно прохладно и сдержанно. Елена очень рада, что Эдмунд не выбрал эту девушку присматривать за детьми на время ее отсутствия. И все-таки Елена представляется и протягивает ей руку. Девушка неохотно протягивает руку в ответ, едва прикасаясь, пожимает ее и тут же отдергивает.

– Меня зовут Катинка, фру Сёдерберг, – говорит она.

Фру. Елена не ожидала, что ее так будут называть дома. Она это поменяет, ее не будут здесь называть фру. Как это смешно!

Пока Елена размышляет над

этим, София уже тянет ее дальше. Белоснежная арабская лошадь уже смотрит на них в ожидании, высунув голову из стойла. София открывает дверцы стойла и забегает туда, как к себе в комнату.

– Мам, вот Лаки!

Елена улыбается. Она чувствует, как у нее на глазах появляются слезы, но сдерживает их. Мам.

* * *

После обеда Каролина забирает детей наверх, в их комнаты. Эдмунд говорит, что ему нужно поработать. «Всего лишь часок», – объясняет он извиняющимся голосом.

Елена остается одна. В первый раз за несколько дней она совершенно одна – здесь, в своей спальне. Она подходит к двойной стеклянной двери и видит, что та выходит на один из красивых балконов дома. Отсюда открывается восхитительный вид. Газоны со множеством клумб, озеро с белыми лодками, покачивающимися на нем, лес, окружающий его, красивые здания конюшен. Трудно поверить, что это ее дом. Она поворачивается и смотрит на кровать. Огромная двойная кровать. У нее захватывает дух. Подходит поближе и проводит руками по покрывалу из толстой ткани. Ложится для пробы, лежит на спине и смотрит в потолок. Потом снова поднимается с кровати, становится перед окном и прислоняется лбом к прохладному оконному стеклу. Ее прошибает пот; интересно, когда ее температура тела снова придет в норму? Эдмунд идет по газону к лодочному причалу, разговаривая по мобильному телефону и спокойно жестикулируя свободной рукой. Ее муж. Дети отдыхают в своих комнатах. Она в своей спальне. Дома.

13

За ужином Кристиан наконец-то оживился. От угрюмого, замкнутого мальчика не осталось и следа: он пересказывает услышанный в школе анекдот. Очень длинный анекдот об утке, которая приходит в цех по разделке птицы и просит попкорн. То, как он рассказывает, смешнее, чем сам анекдот, и София, которой сейчас веселее всех, чуть ли не падает со смеху.

Потом заходит Каролина и отводит детей наверх: им пора принимать душ, а потом ложиться спать. Странно, но Елене хочется еще посидеть. Однако она замечает, что дети вымотались. Будет лучше не нарушать их ежедневный распорядок. Ведь, в конце концов, это ее первый вечер дома. Дети подходят к Эдмунду пожелать спокойной ночи. София садится ему на колени и обнимает его, а Кристиан просто говорит «Спокойной ночи». На мгновение София останавливается в нерешительности, но потом подходит к Елене. Та раскрывает объятия, и девочка быстренько забирается к ней на колени, обхватывая ее руками. София крепко стискивает ее, и Елена закрывает глаза, наслаждаясь ароматом, исходящим от этого маленького теплого тела. Она снова открывает глаза и видит, что перед ней стоит Кристиан. Он тоже в замешательстве, не знает, что делать, но стоит и ждет. Она обхватывает его одной рукой и притягивает к себе. Он прижимается к ней, и его серьезные голубые глаза смотрят прямо в ее глаза. Они впервые посмотрели прямо друг на друга. Это ее сын.

– Спокойной ночи, мам, – произносит мальчик.

Елена крепко прижимает его к себе и долго не отпускает. Мам. Ей приятно, что ее так называют. Что ее вообще как-то называют. А может быть, она – это не она, а самая мимолетная и обезличенная персона в мире. Но, по крайней мере, она может быть чем-то для тех, кто ее как-то называет. Мамой, женой, наследницей. Что касается последнего, то пройдет еще много времени, прежде чем она к этому привыкнет. Всякий раз, когда Эдмунд пытался завязать с ней разговор о фирме, она тут же останавливала его. Это для нее пока слишком. Нужно все делать постепенно и начинать с самого важного.

– Спокойной ночи, мое сокровище, – эмоционально говорит она.

Некоторое время они сидят молча, Эдмунд теребит салфетку.

– Как тебе ужин?

Елена смотрит на свою тарелку. Она почти не притронулась к еде. Только попробовала свиное жаркое с картофелем и соусом из белой спаржи.

– Это было одним из твоих любимых блюд.

– Неужели? – Она с удивлением смотрит на мужа.

На глазах у нее слезы, и она сама не понимает, отчего они появились. Возможно, от этого любимого блюда, которое ей не нравится. На острове она никогда не готовила такую тяжелую пищу.