Заговор Арбеллы Стюарт
Шрифт:
«Дамы, вас хорошо встречают «Сумерки»», — раздался голос, и стройная фигура Эдмунда Шекспира выступила из тени. Он совершил идеальный вираж, приземлившись перед Дороти. «Графиня,» воскликнул он,» позвольте мне отвести вас к вашему господину».
По очереди он брал каждую из женщин и усаживал их на место рядом с их мужем или любовником, пока не осталась только Арбелла.
«Миледи, — сказал Эдмунд, вернувшись за ней, — вы будете очень довольны своим выбором спутницы». Он сделал сальто, приземлившись с отработанной легкостью в поклоне, прежде чем взять ее за руку и повести за собой в первых шагах паваны. Когда Эдмунд скакал
Делая то, что он приказал, и смеясь, Арбелла смотрела на него испуганными глазами. Он продолжил разыгрывать шараду, но на мгновение на его лице появилось выражение предельной серьезности. Затем он повел ее вперед. «Миледи, позвольте представить вас сэру Роберту Сесилу, лорду Мизрула», - воскликнул Эдмунд, и его лицо снова превратилось в озорную маску.
«Арбелла, как чудесно», - сказал Сесил, когда она села на стул рядом с ним.
Когда ее глаза привыкли к полумраку палатки, она увидела, что сидит справа от королевы Анны, а Сесил с другой стороны от нее. Лицо королевы было стеклянным и невыразительным. Арбелла удивилась, когда почувствовала, как прохладные пальцы Анны скользнули в ее руку и сжали, словно ища поддержки. Мгновение спустя Арбелла поняла почему. По другую сторону от Анны был ее муж, но Джеймс, казалось, не замечал присутствия кого-либо, кроме Филипа Герберта.
Джеймс развалился на шелковых подушках, небрежно держа в пальцах кубок с вином, его щеки раскраснелись, когда Филип Герберт наклонился к нему так близко, что их плечи соприкоснулись. Пока они шептались и хихикали вместе, Филип время от времени кормил Джеймса ломтиком персика, пальцами вытирая сок, стекавший по подбородку Джеймса. Королева Анна в ярости смотрела вперед.
Сдержанное покашливание привлекло внимание Арбеллы к Роберту Сесилу. Арбелла не была уверена, как ему реагировать. Она так редко видела его после наследования, но все еще считала его поведение двуличным. Однако осторожность ее бабушки глубоко въелась в нее, и, несмотря на ее личное раздражение этим человеком, оскорблять его было бы глупо: он был лордом-хранителем печати, одним из самых могущественных людей в стране, и мог осложнить ей жизнь.
«Ты сердишься на меня, Арбел», - сказал он, его голос был таким же мягким, как шелковый плед, который он передал ей, чтобы накинуть на ноги в прохладном ночном воздухе.
«Ты обвиняешь меня?»
«Ни в малейшей степени, но вы понимаете, почему у меня не было выбора».
«Не оправдывай передо мной свою уловку, Роберт», - прошипела она. «У тебя был выбор. Вы довольны своим решением?» Бросив на него презрительный взгляд, она с удовлетворением заметила отчаяние на его бледном лице, когда новый король поил своего юного друга вином из своего кубка, его рука покоилась высоко на бедре Филипа Герберта.
«Все несколько иначе, чем я себе представлял», - выдавил Сесил. «Донесения моих шпионов были, как я думал, преувеличением врагов, которые хотели не допустить шотландского монарха к английскому трону».
«А теперь?»
«Он такой, как предполагали слухи». Сесил сделал паузу, делая свой собственный большой глоток вина, когда король рыгнул, а затем оглушительно расхохотался. «И гораздо менее утонченный, чем меня заставили поверить».
Арбелла
Воздух пронзила еще одна пронзительная трель, и Арбелла посмотрела на Филипа, который держал Джеймса за руку. Несмотря на ее собственный ужас от того, что заговор, вращающийся вокруг нее, был раскрыт, она задавалась вопросом, как Анна переносила смущение от того, что Джеймс вел себя так непристойно на публике. Но он король, подумала она, и в этом мире мужчины могут вести себя так, как им заблагорассудится, особенно те, кто обладает властью.
«Миледи», - продолжил Роберт Сесил, отвлекая внимание Арбеллы от зрелища короля. «Давайте поговорим о других вещах. Для меня облегчение видеть, что к вам вернулось здоровье».
«Благодарю вас, лорд Сесил», - возразила она. Несмотря на его сладкие слова и вкрадчивый тон, она смотрела на него как на змею, готовую напасть в любой момент. Прежде чем они смогли продолжить разговор, на низкой сцене появились темные фигуры. Факелы придали стилизованному саду резкий рельеф, и появились два джентльмена, готовые подготовить сцену для предстоящей драмы. Увидев их одежду, холодный страх сжал сердце Арбеллы.
«Кто выбрал пьесу, которую мы должны посмотреть этим вечером?» она прошептала Роберту Сесилу.
«Я верю, что это был король».
Он знает, подумала она. Это самая странная пьеса, которую он выбрал в такое время, и это единственная, которую он мог использовать, чтобы помучить меня.
«Что это за пьеса, Арбел?» — пробормотала Анна. «Я не знаком с этой начальной сценой».
«Это Цимбелин, ваше величество», - ответила Арбелла. «Это трагическая история о двух влюбленных, разлученных после того, как они обменялись драгоценностями: кольцом и браслетом. Есть пропавшие принцы, которых украли при рождении, и недопонимание между влюбленными. Я полагаю, что часть действий разворачивается в Уэльсе»
«Милфорд Хейвен, если быть точным», - прервал холодный голос Джеймса. «Отдаленный порт, обслуживающий дома в самом сердце Пембрукшира в эпоху тюдоров».
Арбелла уставилась на своего кузена. Его разноцветные глаза злобно сверкнули.
«Какой необычный выбор», - сказала Анна холодным голосом. «Ты постоянно меня удивляешь, Джеймс».
Они вернули свое внимание к истории, разворачивающейся на сцене, и Арбелла в ужасе уставилась на свои руки, не слыша ни слова из драмы. Смысл был ясен: Джеймс обнаружил убежище Энни. Это был не просто вечер развлечений; это было предупреждение. Милфорд-Хейвен находился всего в шести милях от деревни Сент-Ишмаэлс, где Энни сейчас проживала в Маркиз-Хаусе. Арбелла подавила панику. Если король знал о местонахождении ее дочери, узнал ли он также о местонахождении ее сына?
Пытаясь унять нарастающий страх, Арбелла начала планировать, кто из дам Мелузины сможет предоставить ей необходимую информацию. Наиболее полезными были бы те, кто находился ближе всего к тайнику ее сына, но она избегала прямого контакта на случай, если Сесил перехватывал ее письма. Если бы Генри действительно был в опасности, она перевела бы его в более укромное место. Письмо в ее рукаве зашуршало, и когда актеры остановились на середине пьесы, давая зрителям передышку, чтобы перекусить, Арбелла поняла, что пришло время действовать.