Заговор красного бонапарта
Шрифт:
Зазвучали мужские протесты. На комсомолку накинулись, вырвали из ее рук трубку и началась приятельская веселая возня. Пенза смотрел на все это с добродушием могучего, большого пса, наблюдающего за возней щенков.
— Эка разыгрались, — покровительственно произнес Полмаркса, присаживаясь к Пензе. — А ведь неунывающее племя наше советское. Веселость из него так и прет.
Пенза кивнул головой.
— Это потому, что оно, это племя, всем довольно. В старых еврейских легендах говорится, что Моисей вывел свой народ из Египта и повел его «в страну обетованную». Поход длился
Комсомолец недоуменно поднял брови.
— Ну, так что?.. Причем это?
— Да так, — уклонился от прямого ответа рабочий. — Просто наше советское племя иной жизни не видело и сравнения не знает. Вот ему немного и нужно, чтобы быть довольным.
Ни Таня, ни Полмаркса не поняли, что, собственно, хотел сказать этими словами их взрослый гость. Комсомолец пристально вгляделся в спокойное, властное лицо Пензы и неожиданно спросил:
— А скажите, дядя Миша… Вот гляжу я на вас и кого-то мне ваша личность напоминает. Прямо, страх что-то знакомое!.. Вы, как ударник и изобретатель, не печатались в газетах? По случаю премий ваших?
— А ведь и верно, — откликнулась Таня, с улыбкой заглядывая снизу в лицо своего соседа. — На кого-то вы, Миша, очень здорово похожи!
Пенза спокойно пожал плечами и потянулся к пустой консервной коробке, заменявшей пепельницу, чтобы выколотить свою трубку.
— Только теперь заметили? Эх, вы, молодые зоркие глаза. Снайперы… Совы вы, а не стрелки… Да конечно же, я на кого-то похож. Не только на папу и маму… Ну, да я вам подскажу — меня уже сколько лет на производстве дразнят. В цехе прямо проходу нет: Тухачевский — и точка…
Опять зашумел, хор восклицаний.
— А и верно! Ну, прямо вылитый маршал! Только что, пожалуй, ростом не вышел, да плечьми поуже. А так— сплошной маршал.
— Ох, Миша, — лукаво заглянула Пензе в глаза Таня. — Ох, зря вы сознались. Вас теперь только «маршалом» звать и будут. У нас ребята зубастые… Кличку прицепят твердо.
— Ну, так что же? Есть Ведмедик, есть д'Артаньян, есть Королева и Полмаркса. Почему бы и Маршалу не быть? Пенза благодушно пожал плечами. — А мне что — зовите, как нравится. Этакая важность! — Ну, вот и ладно. Почему нашей компашке своего собственного маршала не заиметь? А потом, наш Миша в военном деле — прямо мастак. Так и чешет… Значит, заметано, товарищ маршал! Ведмедик, налей-ка по баночке по этому случайно случившемуся случаю.
Опять звякнули рюмки и темы веселого разговора пошли играть в чехарду. Полмаркса затянул пьяным голосом:
А в команде слышен ропот: «Позабыл крестьянский класс, Разлагается с княжнами, Отрывается от масс!» Самокритику и ругань Слышит Разин про княжну И за борт ее бросает В пролетарскую волну…Шум и хохот опять заполнили комнатку. —
— А потому, что вы для меня никакой не маршал, а Миша, просто милый Мишенька.
Слово прозвучало шутливо, но за этой шутливостью ясно почувствовались нежность и сердечность. Смеющиеся, чистые, голубые глаза сияли так правдиво и открыто, что закаменевшее сердце старого солдата было тронуто. Жесткие морщинки у углов его красивого, круто вырезанного рта, смягчились. Он ласково улыбнулся девушке и дружески похлопал по ее руке.
— Миша, так Миша… Не возражаю, Танюша. Ведь и мне надоело слово «маршал» — меня всегда так зовут… На моем заводе, конечно… Так что ж, милая королева, не выпить ли нам по этому случаю на брудершафт?
Лицо Тани радостно вспыхнуло и она хлопнула в ладоши.
— Идет, идет… Хорошо придумано. Эй, там, Четвертьмаркса, дай сюда бутылку.
— А ты чего вне очереди суешься?
— Да мы вот с Мишей на брудершафт выпиваем.
— Ого… Здорово! Околпачила-таки уже наша Танька бедного маршала. Ну, так и мы тоже, может, на ты выпить с маршалом хотим. Всякому, небось, лестно…
Пенза улыбнулся, глядя на окружающие его дружеские, веселые лица.
— Ладно. Согласен со всеми, но только — тпру —… Целоваться буду с одной Таней. А то губы у меня не казенные. Еще мозоли набьешь!
— Ну и чорт с тобой. Краля какая маршальская нашлась! Шаляпин, подумаешь! Обойдется и без поцелуев. Нам лишь бы повод выпить был…
Водка Тане и Пензе была торжественно налита. Оба они встали, осторожно скрестили руки и медленно поднесли рюмки ко рту.
— Пей до дна. Пей до дна… Пей до дна, — пел веселый хор приятелей.
— Ну, а теперь целуйтесь, — скомандовал Полмаркса. — Да взасос, по-русски. Чорт с тобой, маршал, мы парни сравнительно неревнивые. В СССР ревность в отставке. Ну-ка…
— Ай, да Танька — и ее водка забрала.
— Ну что ж:
Бывают девушки, как лед, А лед, известно, тает летом…— А нну-ка, чтобы аж губы вспухли!
Таня смело протянула свои обнаженные загорелые руки-, обняла шею рабочего и сердечно и просто поцеловала его в губы. Голубые глаза опять блеснули весельем и нежностью. Пенза ответил так же ласково и почувствовал, что уже давно у него на душе не было так легко и светло, как теперь, при шуме и гвалте этой веселой молодой компании и после крепкого поцелуя этой милой девушки.
— Ну, а теперь по старинному обычаю хорошенько обматерите друг друга…
Пенза не нашел сразу, как бы посмешнее выругать девушку. А потом усмехнулся.
— Эх ты, одноногая парашютистка!..
— Классически… Нет, слабо… Ну, а ты, Танька… Лай его покрепче!
Девушка наморщила лоб, а потом весело засмеялась: —Эх ты, липовый маршал!
На этот раз сам Пенза от души расхохотался. Его смех, впервые громко прозвучавший в молодой компании, вызвал самый заразительный отклик.