Заговор небес
Шрифт:
Но продавать камеру – значило нести явные убытки. Кто много даст за подержанную вещь! Поэтому пришлось перебороть робость и отправиться в регистрационную палату самой – ведь не проглотят же ее!
На самом деле чиновницы оказались довольно милыми тетеньками. Они называли Настю доченькой и охали: «Куда же ты, доченька, лезешь?» Но «доченька» оказалась упорной, и тетенькам ничего не оставалось, как проверить подлинность ее паспорта и снабдить списком необходимых для регистрации документов – длиною в две страницы.
Настя самолично, лишь изредка справляясь с газетой «Экономика и жизнь»,
Неопытной, но решительной девушке часто шли навстречу. Закрывали глаза на ее ошибки, советовали, какой шаг делать дальше. Некоторые, конечно, равнодушно выставляли ее из кабинетов: «Идите, гражданочка, исправляйте». Настя стискивала зубы и шла – исправлять.
Самое удивительное, что чиновники из многочисленных инстанций оказались гораздо лояльней собственной старшей сестры, с которой Настя жестоко поругалась. Оказалось, что для фирмы был нужен юридический адрес. Посредники брали за его предоставление баснословные деньги. Но можно было оформить компанию и на домашний адрес – с согласия ответственного квартиросъемщика. Таковым являлась Настина старшая сестра Варвара. Однако сестрица оказалась до крайности косной. Она ни капельки не верила в Настин успех и кричала, что «на старости лет ее выкинут на улицу».
«По всем долгам отвечает только фирма, а не ты. Значит, наша квартира тут ни при чем», – терпеливо увещевала Настя.
– А бандиты?! – патетически восклицала сестра.
В конце концов Настя похитила Варькин паспорт и подделала ее подпись. Она молилась всем богам, чтобы ее обман не раскрылся, – но регистрационная палата ничего проверять не стала и вполне удовлетворилась бумагой, в которой Полевая Варвара Филипповна соглашалась предоставить свою жилплощадь в качестве юридического адреса.
…В середине марта 1991 года Настя получила постоянное свидетельство о регистрации и стала учредителем и директором фирмы «Мэджик трэвел».
Как раз в это время на аэродроме начались прыжки.
Анастасия со вздохом уложила распущенный на зиму парашют и выстирала пропылившийся прыжковый костюм. Меньше всего ей сейчас хотелось прыгать – тем более что приятель из «Русского национального банка» уже назначил ей встречу с председателем правления и был практически уверен в успехе. Но не подводить же девчонок, которые как сумасшедшие бредили Парижем.
Про себя Настя думала: «Эх вы, дурочки! Даже если поедем – наверняка придется со всеми спонсорами переспать. И потом еще отчитываться перед ними за каждый франк».
Но вслух она ничего не говорила. Тем более что шибко моральной Настя себя не считала. Наверняка и ей придется переспать – ради собственного бизнеса. За красивые глазки ни один банк кредит не выдаст.
Лучше всего у Валентины Крюковой получалось с этикетом и организацией работы офиса – по этим предметам ей ставили одни «пятерки». Над компьютерной грамотностью сидела ночами – хоть бы на «четверочку» на выпускном натянуть. А с английским ей помогала Катя Калашникова. Курсы референтов отнимали все рабочее время, но Валя старалась держать руку на пульсе и обязательно наведывалась в офис,
– Давай-давай, учись. Летом в Европу поедем. Переводить мне будешь.
И хотя у Вали сердце так и ухало, когда она представляла, как столкнется один на один с иностранцами и станет вести настоящие переговоры, перспектива ее и радовала, и интриговала. Европа! Новые знакомства! Магазины! Командировочные – наверняка побольше, чем дадут парашютные спонсоры!
Прыжки, к счастью, пока проводились только по выходным, и Вале удавалось совмещать учебу и аэродром. Теперь она, как когда-то Катя, коротала непогодье за учебниками, на дискотеку не ходила, мальчишек игнорировала, а с Гошей, который посмел променять ее на какую-то пэтэушницу, лишь сухо здоровалась.
Фомич – настоящий воздушный волк, чутье еще то! – первым заметил, что в женской четверке поубавилось рвения. Как-то он зазвал Катюшу на традиционный чай и с порога огорошил вопросом:
– Ну и кто из вас?
– В смысле? – опешила она.
– Кто – беременный?
Катя засмеялась:
– Да никто пока! Не от кого. Вы-то – женаты.
– Ну, это не помеха… Ладно, шучу. Да ты садись, вон, «Белочки» твои любимые есть.
Он налил ей чаю.
– Ну рассказывай тогда – что случилось?
Катя нарочито беспечно ответила:
– Да ничего не случилось. Приезжаем каждый выходной, прыгаем до пяти прыжков в день, десять фигур делаем. Вечерами тренируемся, водку не пьем.
– Да знаю я все это, – досадливо отмахнулся он. – Но ты вспомни прошлое лето. Сколько азарта было, сколько желания. Помню, вышел однажды ночью на улицу – смотрю, в укладочном классе свет горит. Время – два часа ночи. «Кто там бедокурит, – подумал, – сейчас пойду, разгон устрою». Прихожу и вижу – девицы мои тренируются. Фигуры свои отрабатывают…
Катя потупилась. Фомич был прав. Теперь они действительно тренировались кое-как – только чтобы прыжок зря не прошел. А если к подъему вертолета надо было поспешить и ради этого остаться без обеда – то при молчаливом попустительстве Насти они шли обедать. И пропускали прыжок, а то и два. Маша пробовала протестовать, но Настя с Валей всегда умудрялись ее убедить в том, что хороший отдых – залог дальнейшей удачной работы. Мария никогда не была особо сильна в дискуссиях, поэтому она соглашалась с большинством и только смотрела тоскливыми глазами в высокое небо, украшенное разноцветными прямоугольниками раскрывшихся парашютов.
…Катя решила не лукавить с Фомичом и честно сказала:
– Валя учится на курсах референтов. Настя хочет открыть свою фирму. Я учусь в аспирантуре. Ну, а Маша – как обычно…
– Больше пить не стала?
– Что вы! – покраснела Катя.
– Ну и что, так устаете в своих фирмах-аспирантурах?
Катюша задумалась. Нет, нельзя сказать, чтобы они уставали. Ну, посидишь ночью над учебником – так это дело привычное, молодое. Просто, просто… Аэродром был и остался аэродромом. А они – изменились.